На губах Василия появилась усмешка.
– О чем?
– Спирта было море: сорок пять литров от РЛС бокового обзора, двести литров «массандры» для охлаждения генераторов в момент преодоления сверхзвука и где-то литров 20 у радистов для охлаждения аппаратуры радиостанции – при работе передатчиков в атмосферу выбрасывался стакан чистого спирта в минуту. Кроме этого, был у нас «сиреневый день», когда включалась станция постановки помех «Сирень». Вообще, за смену списывали литров шестьдесят. Водка казалась компотом по сравнению с ним. А распределение было справедливое: основными потребителями чистого спирта были летуны. Далее техническое руководство эскадрильи, остатки по рангам ниже и тем, кто бегали с протянутыми кружками. Все были счастливы. Спирт стал второй валютой. Но, к счастью, это длилось недолго. Когда к нам пришел новый командир части – не помню, как его звали, он, столкнувшись с проблемой, не растерялся: никого не ругал, ни на кого не кричал, не проводил совещанию по перерасходу спирта, а просто, молча, пару дней, проводил эксперименты, потом взял и налил чуть-чуть керосина в спирт. Какая находчивость. В один день все прекратилось, и многие его возненавидели. А те, кто был на грани, отнеслись с пониманием, в том числе и я. Какой я был дурак – увлекся этим ядом и чуть печень не погубил. Надо признать: мы с Магомедом с аппаратуры нашего самолета не сливали ни одного грамма: там все было чик-чик, всегда держался уровень и пломбы были целы. К тому же, я не пил отработку – я знал, что туда попадают элементы радиоактивности и пил только чистый.
– А в «Буране», интересно, сколько спирта!
– И не мечтай. За «Буран» могут казнить.
– Батя, а этот, как его… ну, вы сказали, на кого похож Магомед.
– А-а, Бажовец, что ли?
– Да.
– Это связано с войной на Ближнем востоке. Я вижу: ты и с историей не дружишь. Это было давно, в семидесятые годы, когда разразился конфликт на Ближнем Востоке. В Израиле активно обсуждали операцию о воздушном ударе по Асуанской плотине в Египте, которого прозвали «восьмым чудом света». Ее построили мы на реке Нил. До сих пор ее считают уникальным сооружением: высота – сто десять метров, длина четыре километра, удерживает бетонными блоками сто шестьдесят миллиардов кубических метров воды. Ее разрушение вызвало бы волны высотой сто метров и смыло бы все города Египта в море. Человечество встало на грань ядерной войны и в Москве пошли слухи о возможном ответном ядерном ударе по Израилю. Но, чтобы избежать подобное развитие событий, в Москве решили предупредить противника и дать понять, что это возможно. Вот так с аэродрома под Каиром я отпустил МиГ-25 с летчиком Бажовцом. На нем стояла сложнейшая аппаратура прицельного бомбометания из стратосферы на сверхзвуковой скорости – «Пеленг-2» с бомбовой нагрузкой до пяти тонн с тандемной подвеской. Но Бажовец вылетел без вооружений. Он через несколько минут на высоте двадцати двух километров парил над Тель-Авивом. Мгновенно навстречу ему взлетели несколько «Фантомов» и «Хаки». Но ни самолеты, ни их ракеты не долетали до нашего истребителя. Бажовец с издевкой включил фотокамеру и заснял весь огненный фейерверк и город под его крыльями. Ему было сказано сделать один круг и вернуться обратно, но он демонстративно сделал шесть кругов над городом, приводя в ужас и холодный пот горячие головы военных ястребов. Президент Америки Никсон тут же позвонил Брежневу и сказал: «Слушай, Леонид, давай возьмем большую палку и, как следует, зададим нашим друзьям в Каире и Тель-Авиве». Вот так МиГ-25 спас мир от апокалипсиса. А пилоту дали Звезду Героя. Заслуженно, потому что ни он и никто другой не знал возможности ПВО противника.