Мой арбалет соскользнуло на траву, я все забыл, я пожирал взором этот стройный стан, и шею, и красивые руки, и слегка растрепанные чёрные волосы...
В это самое мгновение и девушка обернулась ко мне... Я увидал огромные серые глаза на подвижном, оживленном лице, и все это лицо вдруг задрожало, засмеялось, белые зубы сверкнули на нем, брови как-то забавно поднялись... Я вспыхнул, схватил с земли арбалет и, преследуемый звонким, но не злым хохотом, потащил МЕГА ЕЖА в сторону нашей веранды. Сердце во мне так и прыгало; я чувствовал небывалое волнение.
«Как бы с нею затусить?» — было первою моею мыслью, как только я проснулся поутру. Я прошелся несколько раз перед окнами её корпуса и стал осторожно зырить. Мне почудилось за занавеской ее лицо, и я с испугом поскорее удалился.
«Однако надо же познакомиться, но как? Вот в чем вопрос». — Думал я, беспорядочно расхаживая по аллее. Я припоминал малейшие подробности вчерашней встречи: мне почему-то особенно ясно представлялось, как это она посмеялась надо мною... Но, пока я волновался и строил различные планы, судьба уже порадела обо мне.
В это мгновенье занавеска распахнулась, и в окне появилась девушка, которую я видел накануне в саду. Она подняла руку, и на лице ее мелькнула усмешка.
— Ну и где же ваш ЕЖ?
— А? Это, ну?....
— Ну, дрессированный ёж, на верёвочке? — девушка продолжала глядеть на меня с прежней усмешкой, слегка щурясь и склонив голову немного набок.
Я дико очумел, и не знал, что сказать, все мысли перепутались, но нужно было действовать:
— Ты что иностранец? Be аю фром?
— Да нет! Я Сергей из Москвы. Я, например, просто думал про ежа, вернее про тебя! — получился нелепый каламбур, нужно было спасать положение:
— Знаете, мы вчера были на охоте в лесу, на волков. Так вот, лось дико задавил ежа, мы его притащили вылечить!
— Какие ещё волки?
— Да очень простые. Они в лесу целыми стаями рыщут! В прошлом году, они Лёху Толстяка сожрали!
— Не может такого быть! Как сожрали?!
— Да очень просто! Рвали и жрали, от него даже скелета не осталось!
— Скелета?!!!
— Вернее только череп остался, мы его в катальне спрятали. — Наобум сказал я.
— В катальне? Давай посмотрим! Меня Катя зовут — Дальше произошло то, чего я не ожидал. Она вскочила на подоконник и сиганула вниз. Мне пришлось вести её в кательню, дорога занимала 30 секунд. Я стал соображать — как быть с Черепом Лёхи? Там действительно лежал череп, но не человеческий, а сатанинский — коровий. Я быстро придумал гениальный план:
— Катя. Вы минутку подождите меня здесь, а я пока откопаю из угля череп. Там могут быть крысы, мыши и ГРОМАДНЫЕ Выдры я их немного распугаю.
— ГРОМАДНЫЕ выдры? — глаза Кати в ужасе вылезли из орбит?
— Да! Они очень злые! Очень!
Я быстрее метнулся в подвал, выкрутил лампочку и выигрышно, на груде угля, расположил коровий череп. Потом я позвал Катю. Как только она спустилась во мрак, то тут-же ухватила меня за руку. От счастья ПРИКОСНОВЕНИЯ, я чуть не умер! Мы двигались в кромешной тьме, пока не достигли угольной кучи, я нащупал коробок и зажёг спичку.
Мистический огонь тускло освятил, страшное и мистическое помещение, я почувствовал, что рука и тело КАТИ в ужасе задрожало.
— Выдра! МААААААма! — она бешено заорала и вцепилась в меня, в последнем луче гаснущей спички, я увидел мышь «Люсю» (которую мы кормили зубным порошком), она ползала по САТАНИНСКОМУ черепу. Мы пулей вылетели наверх и тут-же стали ржать, Потом она сказала:
— Послушайте, Сергей! Вы меня еще не знаете; я престранная: я хочу, чтоб мне всегда правду говорили. Вам, я слышала, четырнадцать лет, а мне уже скоро будет шестнадцать, вернее семнадцать: я гораздо старше вас, и потому вы всегда должны мне говорить правду... и слушаться меня, — прибавила она. — Глядите на меня — отчего вы на меня не смотрите?
Я несколько смутился, однако поднял на нее глаза. Она улыбнулась, только не прежней, а другой, одобрительной улыбкой.
— Ну, я вам Катя, сразу и сказал — там злые выдры и крысы!
— Во, первых вы сказали так, как будто шутили.
— Катя, какие там могут быть шутки с КРЫСАМИ, ВОЛКАМИ и ВЫДРаМИ!
— Глядите на меня, — промолвила она, ласково понижая голос. — Мне ваше лицо нравится; я предчувствую, что мы будем друзьями. А я вам нравлюсь? — прибавила она лукаво.
— Екатерина! Ну, я например, обалдел, это...
— Во-первых, называйте меня просто КЭТ, а во-вторых, что это за привычка у детей (она поправилась) — у молодых людей, не говорить прямо то, что они чувствуют? Это хорошо для взрослых. Ведь я вам нравлюсь?