Пайпер
Я познакомилась с Шарлоттой восемь лет назад на одном из самых холодных катков в Нью-Гэмпшире, когда мы одевали наших четырехлетних дочерей, как восходящих звездочек, ради сорокапятисекундного выступления в зимнем ледяном шоу нашего клуба. Я ждала Эмму, чтобы зашнуровать коньки, пока другие матери отчаянно затягивали волосы дочерей в тугие пучки и повязывали ленточки сверкающих костюмов на запястья и щиколотки. Они болтали про распродажу рождественской упаковочной бумаги, которую устраивал ледовый клуб для сбора средств, и жаловались на мужей, которые не зарядили видеокамеру. Шарлотта держалась в стороне от этого хвастливого соревнования, пытаясь убедить очень упрямую Амелию завязать длинные волосы.
— Амелия, — говорила она, — твой тренер не пустит тебя на лед в таком виде. Все должны соответствовать требованиям.
Шарлотта выглядела знакомой, но я не помнила, где встречала ее. Я протянула ей несколько шпилек и улыбнулась:
— Если нужно, у меня еще есть супергель для волос и корабельный лак. Мы уже не первый год в нацистском ледовом клубе.
Шарлотта рассмеялась и взяла шпильки:
— Им всего по четыре года!
— Очевидно, если начать позже, то не о чем будет говорить на сеансе терапии, — пошутила я. — Кстати, я Пайпер. Гордая и дерзкая мать чемпионки по фигурному катанию.
Она протянула руку:
— Шарлотта.
— Мам, — сказала Эмма, — это Амелия. На прошлой неделе я рассказывала о ней. Она только переехала.
— Мы переехали из-за работы, — объяснила Шарлотта.
— Твоей или мужа?
— Я не замужем, — сказала она. — Я новый кондитер в «Каперсе».
— Вот откуда я тебя знаю. Читала о тебе в журнальной статье.
Шарлотта покраснела:
— Не верь всему, что говорят в прессе…
— Тебе стоит гордиться собой! Я вот не могу даже испечь по рецепту Бетти Крокер, ничего не напутав. Но в моей работе это и не требуется.
— А чем ты занимаешься?
— Я акушер-гинеколог.
— Что ж, преклоняю голову. Когда я работаю, женщины набирают вес. А когда ты работаешь, они его теряют.
Эмма заметила на костюме дырку.
— Мой костюм свалится, потому что ты не умеешь шить, — упрекнула она меня.
— Он никуда не свалится, — вздохнула я, потом повернулась к Шарлотте. — У меня не было времени зашивать костюм, и я заклеила швы.
— В следующий раз, — сказала Шарлотта Эмме, — я зашью и твой костюм, когда буду делать это для Амелии.
Мне понравилось, что мы так быстро подружились. Нам было суждено стать сообщниками преступления, родителями-бунтарями, которых не волновало мнение общественности. Как раз в этот момент в дверном проеме появилась голова тренера.
— Амелия! Эмма! — прикрикнула она. — Мы все вас ждем!
— Девочки, вам лучше поторопиться. Вы слышали, что сказала Ева Браун.
Эмма нахмурилась:
— Мамочка, ее зовут мисс Хелен.
Шарлотта засмеялась и, когда девочки поспешили на каток, сказала:
— Ни пуха ни пера! Или так говорят только на обычной сцене?
Не знаю, можно ли заглянуть в прошлое и увидеть, подобно скрытым символам, вплетенным в карту сокровищ, путь, который указывает на твой пункт назначения, но я много раз вспоминала тот момент, когда Шарлотта пожелала удачи. Помню ли я это из-за твоего рождения? Или же ты родилась благодаря этому напутствию?
Роб склонился надо мной, раздвигая мои ноги, целуя меня.
— Мы не можем, — шепнула я. — Эмма еще не спит.
— Она не войдет сюда…
— Ты этого не знаешь…
Роб уткнулся лицом в мою шею:
— Она знает, что мы занимаемся сексом. Если бы мы этого не делали, ее бы не было на свете.
— А ты бы хотел думать о том, что твои родители занимаются сексом?
Роб скорчил мину и откатился от меня:
— Хорошо, ты убила весь настрой.
Я засмеялась:
— Дай ей десять минут, пусть уснет, и я снова разожгу это пламя.
Он подложил руки под голову, уставившись в потолок:
— Как думаешь, сколько раз в неделю занимаются сексом Шарлотта и Шон?
— Не знаю!
Роб взглянул на меня:
— Конечно же знаешь. Вы, девчонки, любите о таком болтать.
— Во-первых, нет, не любим. А даже если и так, я не стану любопытствовать, как часто моя лучшая подруга спит с мужем.
— Да, конечно. То есть ты никогда не смотрела на Шона и не думала, каково это — переспать с ним?