Наверное, в жизни женщины есть такой судьбоносный момент, когда она осознает все тяжести материнства. Возможно, моя биологическая мать поняла это, передав меня медсестре и сказав «прощай», а та, что вырастила, — когда мы сели за кухонный стол и я узнала, что удочерена. Для твоей матери таким мигом стало решение подать иск, несмотря на мнение общественности и внутренние противоречия. Мне казалось, что быть хорошей матерью значило принять риск, что ты можешь потерять своего ребенка.
— Я так хотела другого ребенка, — тихо проговорила Шарлотта. — Хотела испытать это с Шоном. Хотела водить ее в парк, качать на качелях. Печь с ней печенье и ходить на школьные спектакли. Научить ее кататься верхом или на водных лыжах. Хотела, чтобы она заботилась обо мне, когда я состарюсь, — сказала она, поднимая на меня взгляд. — А не наоборот.
На моем загривке волоски встали дыбом. Мне не хотелось верить, что женщина, давшая жизнь ребенку, так легко откажется от него, столкнувшись с проблемами.
— Думаю, большинство родителей понимают, что, кроме плохого, есть и хорошее, — ровным тоном ответила я.
— Я не ходила в розовых очках, у меня уже была на тот момент дочь. Считала, что позабочусь об Уиллоу, если ей будет плохо. Знала, что придется вставать посреди ночи, когда ей приснятся кошмары. Но не догадывалась, что у нее будут травмы по несколько недель кряду, по несколько лет кряду. Не знала, что не буду спать каждую ночь. Не знала, что она никогда не поправится.
Я опустила голову, притворяясь, что поправляю документы. Что, если мать отдала меня, потому что я не соответствовала ее ожиданиям?
— А что с Уиллоу? — спросила я, играя в адвоката дьявола. — Она умная девочка. Как думаете, она вынесет слова матери о том, что та не желала ее рождения?
Шарлотта вздрогнула:
— Она знает, что это неправда. Я не могу представить свою жизнь без нее.
В моей голове вспыхнул красный свет.
— Стоп! Этого говорить нельзя. Даже намекать. Если вы подаете иск, миссис О’Киф, вам придется принести клятву под присягой, что, если бы вы знали о диагнозе своей дочери заранее, если бы у вас был выбор, вы бы прервали беременность. — Я ждала, когда наши взгляды встретятся. — С этим будут проблемы?
Она отвернулась, уставившись на что-то за окном:
— Можно ли скучать по человеку, которого не знал?
В дверь постучали, секретарь просунула голову внутрь.
— Простите, что прерываю, Марин, — сказала Бриони, — но уже одиннадцать часов, и пришли клиенты на следующую встречу.
— Одиннадцать? — сказала Шарлотта, поднимаясь на ноги. — Я опаздываю. Уиллоу будет волноваться.
Она взяла сумочку, повесила на плечо и поспешила прочь из кабинета.
— Я буду на связи! — крикнула я ей вслед.
Только днем я вспомнила, что мне сказала Шарлотта О’Киф. Она как раз ответила на один вопрос по аборту в другом деле.
Шон
В десять часов вечера в субботу стало понятно, что я еду в ад.
Субботний вечер заставлял вспомнить, что скрывается за акварельными открытками Новой Англии — здоровые улыбающиеся парни, которых видишь в журнале «Янки», могут валяться пьяными в местном баре. Субботним вечером одинокие подростки пытались повеситься в шкафу в своих комнатах в общежитии, а старшеклассниц насиловали мальчики из колледжа.
В субботний вечер можно поймать тех, кто виляет по дороге, и столкновение с пешеходом или с другим автомобилем лишь вопрос времени. Сегодня вечером мне пришлось притормозить за банковской парковкой, когда мимо прополз белый «камри», проехав почти по желтой разделительной линии. Я включил сирену и последовал за водителем, вынуждая его съехать на обочину.
Я вышел из машины и приблизился к водительской дверце.
— Доброго вечера, — произнес я, — вы знаете, почему…
Но не успел я закончить предложение и спросить, почему, по мнению водителя, я остановил его, когда стекло опустилось и я посмотрел на нашего приходского священника.