Впрочем, в других обсерваториях довольно быстро сложилась практика брать ночной ланч с собой на телескоп и есть не отвлекаясь от работы. Некоторым наблюдателям и так была не по душе сама идея ночного перерыва: к чему тратить зря хорошую ясную ночь, когда можно было бы получать данные. Научный руководитель Джорджа Престона Джордж Хербиг (внимательный читатель заметит, что это уже четвертый Джордж в данной главе: Валлерстайн, Хейл, Престон и Хербиг) одним из первых высказывал точку зрения, что нельзя терять ни секунды темноты и потенциального времени наблюдения. Отсюда пошло требование к приезжающим в обсерваторию астрономам заранее учиться работать с телескопом и тщательно продумывать план ночного наблюдения. В конце концов, бездействующий телескоп означает впустую пролетевшие фотоны и упущенный шанс взглянуть на Вселенную чуть дольше.
Наблюдать по старинке — замачивать фотопластинки, карабкаться в телескоп и мерзнуть долгими ночами ради фотонов с другого края Вселенной — было увлекательно и романтично, но еще и физически утомительно и долго. Лучшие наблюдатели прекрасно умели пользоваться технологиями своего времени, но постоянно искали возможности для их совершенствования.
Крупная перемена произошла в 1970-х годах с появлением приборов с зарядовой связью (ПЗС). Их кремниевые чипы были гораздо чувствительнее к свету, чем фотопластинки, и улавливали гораздо больше деталей, поскольку преобразовывали получаемый свет в цифровой сигнал. Это также означало огромные изменения в области хранения данных. Теперь не приходилось ограничиваться одной стеклянной пластинкой — цифровые данные можно было просто сохранять на ленте, диске или сервере и копировать по мере необходимости. Так что астроном получал к ним доступ сразу, как только садился за компьютер.
ПЗС-чипы наряду с другими нововведениями сразу сделали электронику неотъемлемой частью жизни телескопов. Это, в свою очередь, означало, что астрономам больше не нужно было во время наблюдений сидеть рядом с камерой — теперь они могли управлять телескопом и съемкой из другого места. «Другим местом» быстро стало маленькое помещение, примыкающее к куполу, с компьютерами, светом и, к счастью, теплом. По мере того как компьютеры медленно, но верно захватывали обсерватории, астрономы все больше времени проводили в теплой комнате и все меньше бегали туда-сюда по куполу. Сегодня почти никто не заходит в купол во время наблюдений. Иногда быструю проверку проводит оператор телескопа (современный эквивалент ночного помощника, который обычно знает все тонкости телескопа лучше, чем любой астроном), но телескоп в основном остается один в открытом куполе, получая команды из другого помещения и отправляя туда же собранные данные.
По мере развития технологии наблюдений телескопы многократно увеличились в размерах. 200-дюймовый телескоп Паломарской обсерватории почти тридцать лет удерживал рекорд по диаметру среди телескопов, но в 1975 году его опередил советский шестиметровый (правда, со сложной судьбой), а затем окончательно сверг с первого места в 1993 году первый из двух десятиметровых телескопов, которые строились на вершине Мауна-Кеа на Гавайях. С тех пор телескопы диаметром больше шести метров появились на нескольких первоклассных астрономических объектах во всем мире, в таких местах, как Аризона, Гавайи и Чили. Эти новые телескопы обладают впечатляющими возможностями, позволяя видеть более тусклые и удаленные объекты, чем когда-либо прежде, и открывать новые уголки Вселенной, но их основной недостаток в том, что их мало.
Борьба за время на телескопах стало жестко конкурентной, и наблюдатель, которому посчастливилось получить его, уже не будет делать перерыв на бильярд. Куда вероятнее, что свой ночной сэндвич он будет торопливо жевать, не отрываясь от компьютера, чтобы выгадать хоть несколько минут. Принцип Джорджа Хербига, согласно которому ни одна секунда времени при ясном небе и открытом телескопе не должна быть потрачена зря, стал общепринятым, и теперь каждая секунда, проведенная у телескопа, воспринимается как неповторимая драгоценность.