В тело противника он девять
Корней деревьев и … убил.
Пусть мальчик был и не жестокий,
Он вырвал сердце, камни взял.
Как мог наш кроуф быстроногий
Домой, волнуясь, побежал.
Но тут была другая новость:
Изба горит, и мать мертва.
Застлала ненависть, жестокость,
Слабей природы голова.
А «инквизиторы» стоят,
Пьют водку и картошку солят.
Но только вот казнить ребят
С ума сошедший кроуф изволит.
Проснулся зверь, проглотил камни,
И, смерти силу обретя,
Он разорвал людей камнями,
Пронзил костями, не шутя.
И тут, под силой предвкушенья,
Нарушил матери совет:
Без чести и без сожаленья
Устроил из людей обед.
Как я уже писал недавно,
Не смерть ждёт тех, кто ест людей.
Но жизнь не ждёт их и подавно.
Есть что печальней и страшней.
Степан упал, воззвал к останкам.
Собрался из останков змей.
Застыла б кровь и у тебя там,
Пусть были кроуфы и сильней.
А в центре змея … угадайте!
Наш обезумевший Степан.
Ползёт, бежит он, только знайте,
Рассудок пуст, пусть он не пьян.
Змей выполз в город. Вот поместье,
В котором Стёпы друг живёт.
Вот только пламя не на месте,
Не в очаге, везде ползёт!
Прознали местные о связи
Бояр с ворами, и о том,
С кем по ночам у коновязи
Встречался сын. Да, я о нём.
И эта мрачная картина
Заставила кроуфа бежать.
«Коли сожгли бояр и сына,
Мне жизни больше не видать!».
Степан морской звездой поплыл
По Волги тёплому теченью
И очень скоро позабыл
Своё ночное преступленье.
Коснулись солнышка лучи …
Уже не кроуфа. Это что-то,
От чьего вида хоть кричи.
Мамы не помогла забота.
Тела, что Стёпа кроуфом съел,
Что нацепил он при побеге
Срослись сначала в ком из тел
Со Стёпой на случайном бреге.
И через день, когда очнулся
Теперь морской уж людоед,
Он в море резко окунулся.
Он хочет есть, а еды нет!
Раздался вдруг противный крик,
Все «обращённые» застыли
«Корабль … Люди … Вот пикник!»
Собрались в стаю и поплыли.
И пред забвением глаза
Степана выразили горе.
Его последняя слеза
Как капля растворилась в море.