- Не хочешь в кафешку сходить? Если что, угощаю.
- Чего это ты вдруг? – насторожился я и посмотрел на часы. До прихода хозяина дискотеки оставалось всего ничего.
- Скажи, Владимир, - Кир замялся на секунду, но потом посмотрел мне в глаза и продолжил: - Ты гей?
Я не ответил, снова парализованный резкой атакой страха и паники. Чувства нахлынули волной. Сначала Женька, теперь ещё и он. Вместо ответа я cпросил:
- Почему ты спрашиваешь?
Голос мой оказался скрипучим и хриплым одновременно. Кир натянуто улыбнулся:
- Да так… Не бери в голову.
В его глазах я увидел глубокую тоску, словно не лицо белело в вечерних сумерках, а маска, за которой мутнеют два клочка тумана. Наверное, Кир увидел в моём взгляде весь ужас, замешанный на панике, потому что пожал плечами, усмехнулся и сказал:
- Пока.
Закрыв за ним дверь, я растерянно сполз по стене на пол и застыл. Сначала Евгений, теперь Кирилл. А мир, оказывается, тесен. Но Кир… Женатый парень, дважды отец. Как же ему хреново, наверное. От удара в дверь я вздрогнул и ринулся открывать. Пришёл новый вечер, впереди снова гул музыки, пьяный угар подростков и страх. Неизбывный страх человека, уверенного, что он недостоин ничего хорошего в жизни. Мой страх.
Комментарий к Глава 11. Отказывающий.
Жизнь полна неожиданностей, однако…
========== Глава 12. Ролевые игры - они такие… ==========
Вступление-двенадцать.
Страх так и не дал мне сделать шаг вперёд. Пару раз встречал своего первого. Болтали. Он мне и рассказал с сожалением, что в тусовке обо мне сложилось мнение «случайного» человека, глотнувшего острых ощущений. И не более того. Бесперспективного, как он выразился. Отчасти это принесло мне облегчение. И понимание, что, если Женька действительно хотел сойтись со мной поближе, а не ради траха, то, зная, что я склонен к гомосексуальным отношениям, нашёл бы как выковырять меня из раковины, проявил бы активность… Надеюсь. В октябре я узнал, что Кирилл погиб. Он отправился на Камчатку, что-то там ловить с группой водолазов-браконьеров. И однажды просто не вынырнул. Тело не нашли. Помню, пребывал в ступоре. И в злости на его заплаканную жену, пришедшую в музей сообщить о горе. Это ведь из-за неё, из-за вечной нехватки денег, он отправился колымить. И умер. Быть натуралом вообще убийственно для мужчины. Жизнь потом не раз мне это доказала, увы. А в феврале следующего, 2001-го года, началась новая веха в моей жизни. Я увидел объявление в одной из городских газет.
Глава 12.
Ролевые игры – они такие…
Сложенный газетный листок грел карман и ладонь, которая покоилась там же. Одна из городских школ, в которой и собирались нужные мне люди, встретила воскресной пустотой и гулом голосов, доносящихся из спортзала. Распахнув деревянные створки дверей, я прошёл в огромное помещение и застыл. Тут царило оживление. Парни, девушки, какой-то звон, голоса, смех… Знакомство с нашими городскими ролевиками прошло спокойно и в чём-то буднично. Слово за слово, тренировка-другая, и прикипел. Думал, на всю жизнь.
Особенно сдружиться в первый же день получилось с тремя парнями и девушкой. Лана тогда была официальной дамой сердца одного из моих новых друзей, Алексея. Именно этой компанией первые дни мы и тусовали. У Алекса дома пили водку, слушали музыку, говорили о книгах, кино и истории России. Было до безобразия здорово и даже замечательно. Ещё они постоянно поминали какого-то Матвея Журавлёва, который вот-вот должен был вернуться откуда-то с запада, куда его отправили родственники. Пока же мы тренировались. Всей оравой уходили вечерами на сопки, находили более-менее ровную площадку и устраивали бои на деревянных самодельных ножах. Эти ролевые штуки – своеобразный инструмент пытки. Вроде бы полированный нож, толстый, везде закруглённый и гладкий не должен быть особо опасен. Так можно думать, пока такая вот деревяха, выточенная из рукояти клюшки, не врежется тебе в рёбра. Или в пресс… Сколько костяшек на пальцах стесали? Сколько с присвистом загибались из-за попадания в «солнышко»? Сколько мата рассыпали, зажимая подбитый глаз? Не сосчитать. Но это было частью прекрасной жизни, в которой у меня были друзья, которым на самом деле было плевать – какие тараканы живут в отдельно взятой голове. На одной из таких тренировок в апреле появился пресловутый Матвей. Худощавый парнишка лет семнадцати, ростом метр семьдесят, на голове – копна лохматых чёрных волос, в глазах – искры безумия. Я смотрел на него и офигевал – не парень, блин, а мечта. Но не дрогнул ни один мускул - годы тренировок не прошли даром. Показывать кому-либо что-либо не собирался. Достаточно того, что просто рядом несколько дней провести можно во время очередного выезда. И уже второй совместный выезд ввёл меня в судорожный ступор.
Лето того года выдалось дождливым… Нет, начну с другого. Со дня нашего с Матвеем знакомства. Апрельское солнце робко грело сопки, а мы всей командой толклись в старой бетонной ротонде на гребне над разрушенным парком. Деревья рядом только-только обсыпались молодыми почками. Мы с Лёхой сидели на парапете, обсуждая очередную безумную идею по настольным играм - оба обожали серию AD&D. Лана с подругами увлечённо обсуждали, какие костюмы надо шить к первой летней игре, посвящённой истории средневековой Англии. Роман, Витька, Павел и Марк разбились на пары и тренировались с деревянными ножами. Все при деле. В какой-то момент Марк пропустил довольно жёсткий удар от Ромыча, охнул и сдавленно сказал, глядя куда-то на тропу за ротондой:
- Матвеище идёт.
- Класс! - Ромка развернулся так, словно его пнули, и галопом умчался по тропе. Остальные рванули за ним. Алексей только хмыкнул и сказал в ответ на мой хмурый взгляд:
- Приехал, наконец.
Девчата со смехом и визгом встретили пришедшую парочку, за которой потянулись парни. Одного из двоих я знал - Женька Ломатин, эрудит, язва и владелец самого убитого здоровья из всех, кого я до сих пор встречал. Второго парня я видел впервые в жизни. Так что внимательно рассмотрел его. Невысокий, крепкий, сложения скорее тонкого, лохматая копна каштановых волос на голове. Лицо треугольное, с ямочками на щеках. Тёмные глаза с живым интересом стреляют по сторонам взглядом любопытного кота. Одет парень был в черное: джинсы, футболка, куртка.
Познакомились мы так, словно всю жизнь были где-то рядом, а тут наконец узнали имена друг друга. И понеслось: тренировки, встречи, пьянки, куда ж без них. Пришло дождливое лето. На первую игру сезона поехали большой толпой, нас собралось человек пятнадцать. Местом игры мастера выбрали остров на озере. Всё бы ничего, но стоило нам на рейсовом катере перебраться на место игры, как погода окончательно испортилась. Шквалистый ветер поднял волну, зарядил мерзкий дождик. Полторы сотни человек, собравшихся на игру, скисли, чему мы не были рады. И стоило тащиться за двести километров ради такого вот уныния? Поговорив с мастерами, мы громогласно объявили, что в окрестностях славного города Рочестера появилась банда отъявленных головорезов. И начали играть в своё удовольствие. Когда “резня” достигла апогея, а вопли “убитых” переполошили все лагеря, народ наконец соизволил ожить и включиться в происходящее. Через два дня нашего дебоша Церковь объявила крестовый поход по наши невинные тушки. И закипела настоящая баталия. Столько веселья я никогда до этого не получал за такое короткое время. И плевать на синяки, ссадины, стёртые в сырой обуви в кровь ноги. Было безумно весело. Немало внёс в это прихваченный из дома алкоголь. Ну и у местных мы скупили весь самогон. Не только мы, конечно. Все игроки так или иначе наведывались в посёлок рыбаков на острове. Как-то незаметно так оказалось, что ещё до игры мы с Матвеем превратились в неразлучную парочку дурных голов. Рядом с ним я был свободен в выражении мыслей и настроения. На третий день игра притихла, все поставленные мастерами задачи были выполнены, а банда головорезов покрылась в лесах, благополучно натворив безобразий. Это решено было отметить. В ход пошёл последний алкоголь. Даже “синявка” употребилась без особых возражений. Народ решил, что этого мало. И начал искать добавки. Группа из нашего лагеря отправилась по соседним лагерям. Я придремал, убаюканный пьяной качкой в голове. Но в какой-то момент посланцы добра вернулись… С добром. И палкой. Крупный Павел уселся у костра под тентом, по которому шелестел дождь, положил дрын себе на колени и жизнерадостно сказал: