Я и представить не могла, что вампиры бывают еще и “такие”. Какие “такие”, как раз и не удавалось объяснить.
Волосы его темными волнами ниспадали на плечи и устремлялись ниже, подрезанные так, что самая длинная их прядь доходила до середины спины, самая короткая заканчивалась, едва касаясь плеч. Он носил старомодный темный сюртук из бархата, декорированный скромными черными кружевами и какими-то блестящими камнями. С сюртуком, что касается стиля, думается, он не расставался с девятнадцатого века.
Вампир, поздоровавшись с Барроном, взглянул на меня. Я же, привыкшая к холодности и черствости его сородичей, приготовилась встретить примерно такую же реакцию. Однако, подняв то и дело вздрагивающий взор на него и стараясь удержать его хотя бы ради приличия, заметила, что он смотрит на меня бархатным изучающим взглядом. Ошеломленная, я едва ли могла признаться себе, что совсем не вижу в нем того отвращения к людям, которое свойственно всем вампирам. Да, его лицо и взгляд источали серьезность и размеренность. Да, его глаза не лишены были холода — видимо, неотъемлемая черта вампиров. Но бесспорно, он был уникален по неповторимости взгляда. В нем обнаруживались еле уловимые нотки меланхоличности, какой-то хронической грусти и бархатной мягкости. Он стоял передо мной, гордо выпрямившись, но в то же время фигура его не отталкивала и не являла собой холодную стену. Лицо его, спокойное и бесстрастное, поражало тем не менее волшебством бархатных глаз. К тому же тонкие аристократичные черты лица отлично оттеняли представший перед моим воображением образ. Знал ли он, какое убивающее впечатление производит? Наверное, ему было не до этого. Человеческие девицы его вряд ли интересовали, только если как жертва. Учитывая, что в их клане имелись такие особи женского пола, что ему и на ум-то не приходило обратить свой взор в другую сторону. Все эти мысли пронеслись в голове буквально за минуту.
— Вы не против того, что я привел ее с собой? — начал Баррон, выводя меня из оцепенения своим голосом.
Только сейчас я поняла, что все это время глупо и восторженно созерцала вампира. В общем делала то, что мне строго запретили делать. С осознанием этой прискорбной мысли я вмялась в диван и приготовилась к самому худшему, уже чувствуя, что вампиры пожирают меня взорами, полными ненависти. Я боялась не то что смотреть по сторонам, но даже вздохнуть.
— Вы не предупреждали меня, — прозвучал до безумия мягкий приятный голос. Ладони и спина сильно увлажнились от испарины. Сознание сейчас вело внутри неравный бой с сердцем, доказывая ему, что так не бывает. Не бывает всего того, что я вижу и слышу сейчас. Помимо этого, не хотелось верить что он, наверное уже прочитал мои мысли и может теперь бесстрастно выгнать меня.
— Прошу прощения, но как я вас могу предупредить? И разве вам не рассказывали, что у меня…
— Эдвард что-то говорил мне об этом. Не будем тратить время на извинения. Они не к чему.
— Это моя ассистентка Кеева. Можно Эва, если вам угодно.
— Эва, — обратился ко мне директор официальным тоном, указывая ладонью на вампира, — глава рода Керранов, собственно, — Каэлан.
Я молчала, как идиот, вместо того чтобы произнести полагающиеся по приличию слова. Прискорбным оказалось мое положение здесь. Вместо того чтобы находится среди Керранов во всеоружии, с ясной головой и запасом здравых мыслей, я же имела сейчас разум младенца. Баррон, возможно, надеялся на меня, на мою чувствительность и наблюдательность, если бы он только знал, что сейчас творилось в моей голове, он бы непременно отстранил меня от должности. Однако в данный момент я не понимала даже таких элементарных вещей.
— Что она у вас молчит? — с легкой иронией в голосе осведомился Каэлан, — язык прикусила?
От этого предположения я покраснела и перевела растерянный взгляд на Баррона, заметив устремленный на меня ледяной строгий взор, который подействовал словно ушат холодной воды. Пора бы уже сдержать свои умилительные эмоции и взывать к разуму.