С восторгом рассматривая бокал он, казалось, видел там те самые капли крови и становился все более жадным до разглядывания. Похоже, Керран готов был раствориться в нем. Красные блики от бокала отражались в его темных зрачках, окрашивая же и белки глаз в тот же цвет.
Я поежилась, от такого жуткого сравнения и изобразила на своем лице гримасу. Он посмотрел на меня как раз в этот момент и улыбнулся.
— Извини, если не нравится сравнение. Грани этого бокала будто бы состоят из семян граната….так лучше? И звон хрусталь издает совершенно особый. И грани его на свете играют совершенно неповторимо, настолько идеальна техника гранения.
Он осторожно поднес бокал к другому и спустя мгновение раздался нежный переливчатый звон.
— Куда же делась та старая техника? Почему больше не могут изготовить такого стекла?
— Тот, кто знал секрет рубиново стекла, умер.
— А как же наследники? Неужели он не передал его никому? Не может быть…
— Я слышал, что этот мастер умер в молодом возрасте, будучи неженатым. У него, видимо, не было даже родни. Все свое время и жизнь он посвятил стеклянному ремеслу. Наверное, и не задумывался никогда о наследниках. Чтобы достигнуть вершины мастерства в таком молодом возрасте….Удивительно.
Голос Керрана сделался очень тихим и гипнотическим, он все продолжал смотреть на бокал, вертя его между двумя пальцами.
Меня снова передернуло.
— Неприятная история….какая-то….совсем неприятная.
Я замолчала, подергивая плечами.
— И что, его секрет так и не смогли разгадать? Совсем?
— Видимо нет. Уверен, что очень пытались. Говорили, что этот мастер был меченый.
— Меченый?
— Да. Заключил сделку с дьяволом. И умер он при неясных обстоятельствах. Неожиданно и, как говорили, на ровном месте. Разве можно изготавливать такое совершенное стекло? Такое чувство, что в каждом из этих бокалов течет его кровь. А если приглядеться, то в дне бокала, застывшая, заключена его душа. Поистине этот хрусталь живой. В те времена, тех, кто был мастером своего дела, часто путали с дьяволом. А тот стеклодув, к тому же, вел странную жизнь. Люди будто бы слышали, как он в мастерской разговаривает с кем-то, а заглядывали туда, он там совершенно один находился. Когда умер неясно как, убеждения выросли еще больше, конечно же, ни у кого не возникло сомнений, что он меченый. В те времена люди были до ужаса суеверны и набожны, от недостатка образованности. Хорошо еще не избавились от его творений. Они имели очень большой успех, расходились моментально и чаще заграницу, где его ценили как мастера, не зная ничего о сплетнях. Могу представить, что творилось в доме после его смерти. Весь перекопали наверняка в поисках рецепта: от досок на полу, до кровли....разобрали все по дощечкам. Ничего не нашли конечно же.
Мне то и дело делалось то жутко, то дурно. Поэтому я совершенно не хотела слушать продолжение истории и узнавать о подробностях смерти бедняги. К моему счастью и несчастью одновременно за спиной Керрана послышалось покашливание.
Мы оба посмотрели в ту сторону и заметили в дверях Эдварда.
— Гости уже потеряли вас. Вы тут долго еще?
— Уже идем.
Эдвард кивнул и вышел. Керран же потянулся к полке и поставил бокал на место.
— Не знаю,- начала я,- даже бесплатно не согласилась бы держать у себя этот набор с такой мрачной историей. А уж тем более платить за него большие деньги, безумство, по-моему.
— Что? Пугает тот факт, что к его созданию приложил руку сам сатана? - усмехнулся Керран.
Я замялась и ответила после небольшой паузы:
— Нет, скорее легенда и тот, кто ее создал. Она несет в себе столько отрицательного, что мне становится жутко.
— Ты, по-моему, сейчас противоречишь сама себе.
— Нет, это трудно объяснить, не знаю, получится ли у меня. Я не верю, что в мире и за его пределами есть абсолютное зло, точнее, зло то конечно есть, но оно не абсолютно. Это если говорить про самого дьявола. А того, кого создали праведные, для запугивания грешников, для меня не более чем книжный персонаж. Вот его-то я и боюсь.
— И что же, у тебя дьявол мягкий и пушистый?
Керран изобразил на своем лице легкую гримасу лукавства и глаза его с интересом заискрились.
— Да нет же - надулась я,- это слишком глубокий вопрос, чтобы рассуждать о нем так запросто. Мне кажется у каждого свой дьявол и свои чертики в голове, все зависит от меры его испорченности и жизненных ценностей, культуры воспитания и страхов. В итоге он видит то, что построил или вообразил сам. Для меня же сатана, если он и существует, имеет определенные качества. Он не сможет причинить мне вреда, только если я сама этого не захочу. Об этом можно распространяться вечно, сейчас же мои заметки достаточно грубы.
Все это время Керран слушал меня с нескрываемым интересом, а когда мой голос стих он ответил:
— Интересное у тебя мировоззрение….
Он замолк, было видно, что он хочет добавить еще что-то, но молчит. Снова в дверях показалась голова Эдварда. Нам пришлось закончить беседу и выйти к остальным.
В это время зала наполнилась дымом от сигар и сигарет. Некоторые юноши решили закурить. Небольшая группа молодых людей собралась вокруг столика, где стояла коробка с сигарами, и теперь с удовольствием пускала дым. Я оказалась окружена ароматом кофе и вишни. Баррон тоже курил сигару, от дыма которой у меня слезились глаза. В конце концов дурнота снова поднялась во мне еще сильнее. Я почувствовала головокружение, картинки перед глазам стали расплываться и путаться. Глубокое дыхание совсем не спасало, оказалось, что дышать, в общем-то, и нечем. Как хотелось получить глоток свежего воздуха.
Мне постоянно чудилось, что Керран смотрит на меня периодически с каким-то странным выражением лица, будто желая разглядеть что-то. Вся комната плыла перед глазами в дыму, в размытом янтарном свете свечей, который сейчас раздражал своим бесконечным прыганием. Вокруг меня мелькали вампиры. С трудом удавалось следить за тем, кто, когда и куда прошел, как будто они двигались вокруг в небрежной суматохе. Мне приходилось то и дело моргать, чтобы сфокусировать взгляд хоть на чем-нибудь, и кроме того всячески себя подбадривать, так как обнаружить свое глупое положение сейчас мне совсем не хотелось, лишнее внимание....явно не в этом случае. Однако, увы, лучше мне не становилось. В конце концов не выдержав, я встала и подошла к окну. Отдернула немного штору и приоткрыла его. Волна свежего воздуха тут же ударила в ноздри, наполнив легкие жизнью. Я с удовольствием впитывала в себя то, что видела и чувствовала.
На улице уже сильно стемнело. Весь парк утопал в тенях ночи и ночной прохладе. Мне так хотелось выпорхнуть из окна, как бабочка, и улететь куда-нибудь подальше из удушающей атмосферы. В зале стояла нестерпимая духота, мне даже показалось, что сейчас уже она обрела форму и, душа меня, выталкивала из своего пространства, как инородное тело. Или же марево приобрело такую природу? Время от времени, краем глаза я взглядывала на Керрана. Поистине у меня все плясало и плыло перед глазами, и мне трудно было сфокусироваться на нем. Мне то казалось, что он смотрит в одну сторону, потом вдруг оказывалось совсем наоборот. Я не успевала поймать момент, когда он начинал смотреть на меня. Его темный взгляд был наполнен беспокойством. Только Баррон вел себя как ни в чем не бывало. Вскоре к вампиру подошла девушка, очень красивая, и нагнулась к его лицу. От ее волос отделилась шелковистая прядь и сползла ему на плечо. Она не спеша убрала ее за ухо, легким изящным движением, длинные ресницы ее при этом дрогнули. Он что-то говорил ей, а она кивала, глядя на него из-под сени своих красивых ресниц. В груди моей почему-то появился неприятный осадок. Я вглядывалась в них до рези в глазах, чувствуя уже на своем лбу капли пота. Мгновение, и она исчезла, Керран снова обратил свое внимание к Баррону. Пока я хлопала глазами, стараясь понять, что случилось, эта девушка оказалась прямо передо мной.