По дороге от метро до дома Татьяна зашла в овощной магазин за луком и консервированным горошком — последними недостающими компонентами для запланированных салатов. Все остальные овощи были отварены еще накануне, кроме тех, разумеется, которым полагалось по рецептуре оставаться сырыми.
— Девушка, где вы колбасу брали? — спросила бегущая по улице навстречу запыхавшаяся женщина, жадными глазами впившаяся в торчащий из Таниной сумки батон «Любительской». — В «стекляшке»?
«Стекляшкой» называли небольшой гастроном за углом.
— Нет, это на Смоленской, — ответила Таня.
— Ах, жалко как, — с досадой произнесла женщина, — мне колбаса нужна, я уже все магазины в нашем районе оббегала — нигде ничего.
Татьяна перехватила сумки поудобнее и пошла дальше. В вопросе женщины не было ничего необычного. Почти все, кто занимался домашним хозяйством, на улицах шарили глазами по сумкам прохожих и, как только замечали нужный продукт, спрашивали: «А где вы брали?..» Могли при этом еще спросить, много ли народу и большая ли очередь. Что ж поделать, если в магазинах пустоты на прилавках постепенно заменяют собой поддоны и лотки с жалкими остатками продуктов… Жизнь такая, все выкручиваются, как могут.
Дома она едва успела переодеться и повязать фартук, как появился Борис, тут же кинувшийся помогать. К приходу гостей накрытый стол радовал разнообразием красок и запахов. Яркая блондинка Леночка, одноклассница Тани, та самая, которая теперь встречалась с Борькиным другом, оперативником по имени Стас, предложила посвятить вечер проводам невесты.
— Все, Потапова, — громко и весело заявила подруга, — последние денечки гуляешь! Сыграете свадьбу — и ты впряжешься в быт по полной. Еще сто раз пожалеешь, что замуж вышла!
Все смеялись, было как-то легко и радостно, танцевали под записанные на магнитофон песни в исполнении Тото Кутуньо, Пупо, Рикардо Фольи… Итальянскую эстраду Татьяна любила, особенно нравилась ей песня, которую пел Клаудио Дамиани: «Quando l`amore non cépiu» — «Когда любви больше нет». Итальянского языка Таня не знала, и сначала ей просто очень понравились мелодия и быстрый напористый ритм, но однажды к ним с Борисом в комнату вошел Александр Иванович, услышал песню, которая постоянно звучала с магнитофонной ленты, и с ходу перевел несколько строк: «ты не знаешь, что делать дальше, ты хочешь умереть, но жизнь на этом не заканчивается, у тебя еще будут дни, которые нужно прожить, земля все еще вертится, небо все еще голубое…»
— Вы знаете итальянский? — поразилась тогда Татьяна.
— Никогда не изучал этот язык, — рассмеялся Александр Иванович. — Зато я добросовестно зубрил латынь в университете, и этих знаний вполне достаточно, чтобы через два слова на третье понимать итальянский.
Текст песни задел Татьяну за живое, и она попросила Орлова продиктовать ей ту строчку, которая в переводе звучала «жизнь на этом не заканчивается». В правописании Александр Иванович уверен не был, поэтому Таня записала итальянские слова кириллицей: так было легче запомнить. С тех пор фраза «Ma la vita non finisce qui» стала у нее одной из наиболее часто повторяемых, особенно когда возникали неприятности или проблемы.
Именно под эту песню и танцевала собравшаяся молодежь, когда раздался звонок в дверь. Длинный и настойчивый. Стас, целовавшийся на диване с Леночкой, резко вскинул голову:
— Мы кого-то ждем?
— Нет, — удивленно ответила Татьяна. — Пойду посмотрю, кто там. Может быть, мы шумим и соседям мешаем…
Она распахнула дверь, не посмотрев в глазок: а чего ей бояться, когда за спиной полный дом народу, даже следователь и оперативник имеются. На лестничной площадке стояла красивая брюнетка в модном пальто. Алла! Татьяна даже не сразу сообразила, что это она, потому что видела Горлицыну всего пару раз, когда та заходила в гости к Орловым. Вернее, к Орлову, к Александру Ивановичу, потому что встречала ее Таня только после того, как стала жить в этой квартире.