— Она сказала, что муж ее бросил, — упрямо возразила Лена.
— Но сын-то остался. А он уже большой парень, школу в этом году заканчивает. Так что к себе Алла никого привести не может. Стас, насколько мне известно, тоже живет с родителями. Куда им деваться? Проводит Стас ее до общаги и распрощается, а завтра позвонит тебе с самого утра как ни в чем не бывало, вот увидишь.
Лена подняла голову и посмотрела на Татьяну недоверчивым взглядом из-под припухших от слез век.
— А с чего это Стасу так беспокоиться о ней? Ну и пусть бы ее ограбили, пусть бы даже и убили, ему-то что?
— Да ему-то ничего, — уверенно ответила Таня, — ему по барабану. Но Борькин отец серьезно болен, ему ни в коем случае нельзя волноваться. А представь, что будет, если он в понедельник вернется из санатория и узнает, что с Аллой что-то случилось. Второй инфаркт обеспечен. Они же очень близкие друзья, Александр Иванович за нее переживает. Даже не знаю, как сказать ему, что Аллу муж бросил. И скрывать нельзя, все равно ведь узнает, и говорить страшно. Так что спасибо Стасу, что он подумал и о Борькином отце, и о нас.
— Ага, — всхлипнула Лена, — и об Алле этой подумал. Только обо мне никто не подумал. Я всегда у него на последнем месте.
Татьяна вздохнула, обняла подругу покрепче.
— Ленусь, просто это такие люди. Вот поверь мне, у следователей и оперов семья и близкие никогда не бывают на первом месте. Иначе они просто не смогут работать.
— Значит, ты еще замуж не вышла, а уже знаешь, что не будешь для Борьки на первом месте? — не поверила Лена.
— Конечно, знаю, — улыбнулась Татьяна.
— И зачем тебе такой муж?
— Лен, ну я же выхожу замуж не для того, чтобы быть для кого-то на первом месте.
— А для чего тогда?
Удивление Леночки было совершенно искренним. Она действительно не понимала, полагая, что сама она — бесценный подарок, который вручают прекрасному принцу с одной-единственной целью: чтобы он этот подарок поставил на постамент, сдувал с него пылинки и целыми днями восхищался. Такую позицию Таня, не привыкшая считать себя «подарком», никогда не разделяла, но любила свою подругу и ценила в ней множество других качеств.
— Хочу быть рядом с Борькой и вырастить вместе с ним наших детей, — ответила она. — Я много лет была дочерью следователя, хорошо помню, как мало мама бывала дома, а когда и бывала, то думала в основном о работе, так что ни на что особо не надеюсь. Но я привыкла к такой жизни, приспособилась к ней, и меня все устраивает.
— Все равно не понимаю. — Леночка окончательно перестала плакать и сердито помотала головой. — Какой смысл выходить замуж за парня, которого вечно нет дома. Он тебе и с детьми помогать не будет, а ты же хочешь, чтобы вы их вместе вырастили. Будешь все время одна, как мать-одиночка.
Ну как ей объяснить, что вместе — это не обязательно взявшись за руки идти в ногу. Вместе можно быть и на расстоянии. Вместе можно быть, даже не встречаясь неделями и месяцами. Татьяна Потапова была уверена в собственной правоте, но доказывать свои идеи Леночке почему-то не хотелось.
Она поднялась и потянула подругу за собой.
— Пойдем, Ленусик.
Ее привязывала к нему сильная физическая страсть, горестная, как запой.
Наша любовь — это какая-то адская смесь острой водки и святой воды.
— Что будем делать с Аллой? — спросила Татьяна, вытягиваясь в постели рядом с Борисом.
— А что с ней нужно делать? — не понял тот. — Стас…
— Да при чем тут Стас? Я про Александра Ивановича думаю. Слушай, Алла что, пьющая?
— Вроде не замечал. И предки никогда об этом не говорили.
— Беда… — Таня помолчала. — Вот представь: Александр Иванович вернется, а Алла в запое. Надо что-то предпринимать, чтобы оградить его.
— И что ты предлагаешь? Телефон отключить? Дверь не открывать?
— Ну, Борь, я серьезно. Может, нам поговорить с Аллой?
— О чем? Что пить — нехорошо?
— О том, что Александра Ивановича нельзя волновать.
— Ты думаешь, она сама этого не понимает? — усмехнулся Борис. — Но для нее сейчас уход Хвыли — самое главное, и папино здоровье ее интересует меньше всего. И кто мы с тобой для нее? Дети, зеленые сопляки. Она нас не услышит, даже если мы будем изрекать великие истины.