Профорг завилял глазами, но потом сник, и сказал,
– Это сам товарищ Крылов.
– А кто это такой?
Потрясённый таким невежеством, Мылов всплеснул руками,
– Как кто? Парторг треста!
– Только-то? А я уж подумал, что царь индийский. Пошли.
– Куда?
– К парторгу.
– Но товарищ Коновалов, сейчас у него нет приёма. Есть назначенный день и часы.
– Может ему ещё и анализы принести? Пошли.
И Мылов обречённо пошёл. Он не понимал, почему терпит «тыканье», а сам обращается к Коновалову на вы. Когда они зашли, парторг мельком взглянул на них, и уткнул взор в пустой стол.
– В чём дело Мылов?
– Да вот товарищ из Камчатской с вопросами.
– Товарищ коммунист?
– Н-не знаю.
– Мылов проводи товарища.
Коновалов подивился такой манере общения, и сказал,
– Послушайте, товарищ Крылов ….
– Мылов, проводи товарища в коридор, чтобы он прочитал на дверях расписание приёма.
– Но послушайте ….
– Мылов, если товарищ глухой, то позвони на вахту.
За всё время парторг не поднял головы. Коновалов начал закипать, но, вспомнив обещание директору, повернулся, и пошёл на выход. Вслед донеслось,
– Мылов, проводишь товарища и вернёшься. Ты мне нужен.
Когда вышли в коридор, Мылов сокрушённо развёл руками, мол, я же тебе говорил, и вернулся в кабинет.
Коновалов кипел. Он впервые видел такое сановное чванство. И у кого? Ладно бы генерал, или министр, но чтобы так возносился парторг какого-то занюханного треста? Родион немало перевидал парторгов. Среди них бывали культурные и порядочные люди, но Крылов к их числу явно не относился. Захотелось спустить его с небес и ткнуть куда-нибудь носом. Перед мысленным взором замаячило слово месть. Он сказал себе, – «ну, суки, погодите», и пошёл вниз перекурить и остынуть. Выйдя из парадного, он подошёл к урне, и вытащил из кармана пачку. Сбоку раздался женский голос,
– Молодой человек, сигареты не найдётся?
Рядом стояла женщина вахтер. Тут можно сказать, что Коновалову повезло, но с другой стороны, это везение в значительной степени организовал он сам. Родион давно знал, что всякие неприметные работники – уборщицы, вахтёры и прочие, иногда знают о делах учреждения больше, чем его руководитель. И, рассыпавшись мелким бесом, он постарался раздобыть какие либо сведения всё равно о чём. Пригодиться мог любой пустяк.
– О чём речь мадам! Один момент!
Он кинулся через дорогу в магазинчик, и, вернувшись, презентовал женщине пачку сигарет «Стюардесса» со словами,
– Вам не по чину грубый табак «Примы» или «Нашей марки». Вот это женский вариант.
– Спасибо. Да какие наши чины.
– Ну, как же! В таком учреждении это важная должность.
– Да ладно! Я тут для видимости, вроде дневного сторожа. Платят мало, зато время есть. Вяжу кое-что, да продаю. Всё доход. У меня здесь двоюродный племянник шофёром работает, вот Кирюша сюда меня и устроил.
– Мадам ….
– Да какая я тебе мадам! Меня все здесь тётей Дусей кличут. Привыкла.
– Тётя Дуся, ваш племянник золотой человек. Не всякий позаботится о двоюродной тётке.
– Да нас из всего племени двое только и осталось. Вот и родичаемся. Правда объявился у него дядька в Америке, так, где он, и где мы? А откуда ты такой ловкий взялся?
– Из деревни. Приехал в трест по одному делу.
– Не очень-то похож ты на деревню. Закваска не та.
– Что вы хотите? Смычка. Некоторые грани стираются.
– Это правда. Моя знакомая живёт под Аксаем, так она на электричке до работы добирается быстрей, чем я по городу на трамвае. А Кирюша и в самом деле хороший, только вот с женой…, да ты её видел, должно. Она тоже тут работает, Виола секретарша.
– Пути господни неисповедимы. Никто не знает, почему хорошим людям достаются дурные жёны.
– Во как завернул! Только поначалу-то она была хорошая женщина, приветливая и симпатичная. Её и в секретарши взяли за приятную внешность, уж не за ум. Да, да, не удивляйся, это она последнее время такой стала. За глаза её теперь Воблой зовут. А сокрушил её американский образ жизни. Когда дядя Кирюшу отыскал, стали они письма писать. Дядя этот человек добрый, да и по родине скучает, вот и стал он посылки посылать. На почте пустых запретов много, так он приспособился через знакомых моряков их передавать. Редко, но регулярно. В основном мелочь всякая – авторучки, жвачка, пластинки, одёжка разная. А однажды прислал женский журнал для Виолы. Мол, пусть познакомится с американской женской реальностью. Никакой крамолы там не было – моды, рецепты, да фотографии артистов.