— Катюша чудно танцует, — с явным наслаждением проговорил фон Вольф.
По-моему, мой отказ только подлил масла в огонь. В ту минуту я корила себя за столь строптивое поведение.
— Для вас я Екатерина Дмитриевна, — вспылила я не сумев справиться с эмоциями и посмотрела на Аню, которая была белее скатерти в этот момент, затем на Алекса, безмолвно прося у него помощи, которая не заставила себя ждать.
— Габриель, не пристало кавалеру столь фамильярно разговаривать с дамой, — отчеканил он другу и обратившись ко мне, извиняющимся тоном сказал: — Примите извинения за моего друга, он не хотел вас обидеть.
— Ой, Алекс, вечно ты со своим благородством! — со смехом откинувшись на спинку стула воскликнул фон Вольф и ущипнул за зад проходящую мимо официантку.
— Кошмар, — пробормотала я себе под нос на русском языке.
— Что значит кошмар? — задал вопрос мне фон Вольф с усмешкой.
— Это значит, что у вас отвратительное поведение.
— Да, покладистостью я не славлюсь. Даже наоборот.
— Аня, ваша сестра слишком дерзко ведет себя по отношению к немецкому офицеру, вы не находите? — недовольно вмешался в нашу перепалку с фон Вольфом Фридрих.
— Отчего же, Фридрих? Катерина правильно всё делает. Она остается собой в нашем обществе, это заслуживает похвалы, а не порицания, — вступился за меня снова Алекс.
— Точно сказано. Мне интереснее видеть девушку с характером, чем испуганно хлопающую ресницами куклу. А здесь посмотрите-ка на нее! Она готова испепелить меня взглядом! — фон Вольф с интересом смотрел на меня.
— А мне совершенно не интересно то, что интересно вам! Я просто не собираюсь вести себя по-другому. Вы для меня такие же люди, как и все. И если у мужчины отвратительное поведение, то я не собираюсь делать вид, что это не так только потому, что он немец, — я многозначительно посмотрела на фон Вольфа.
— Дорогой Габриель, не сердитесь, — Анька включила тон лисы и продолжила, — Катя просто нервничает, для нее все это в новинку, и вы свои напористым вниманием просто напугали ее. Правда, Катюша? — с грозным видом она повернулась ко мне.
Мне ничего не оставалось сделать, как опустить глаза, изобразив отчаянное раскаяние, которого и в помине не было.
— А теперь прошу нас извинить, — продолжила подруга. — Но нам нужно домой. Вечер выдался трудным, нам нужно отдохнуть, чтоб завтра с новыми силами радовать вас всеми гранями искусства.
Она лучезарно улыбнулась, нежно поцеловала Фридриха в щеку и мы поспешили удалиться.
Пока мы ждали Сашку, который должен был подогнать машину, чтобы отвезти нас домой, к нам подошел Алекс.
— Катя, можно с вами поговорить наедине? — обратился он к нам с Аней.
— О, господин майор, вам то я могу доверить свою сестричку на все сто процентов без всяких переживаний, — прощебетала Анька и поспешила удалиться.
— Катя, скажите, пожалуйста, что вам сказал фон Вольф, когда вы танцевали? Я видел, вы расстроились.
— Ничего особенного, просто назвал меня кобылой, которую он обязательно объездит.
Голубые глаза Алекса потемнели от гнева.
— Не бойтесь его, я даю слово, что он вас не тронет. Но все же будьте с ним весьма осторожны. Я давно с ним дружу, но порой и сам не знаю, что в голове у этого человека.
— Спасибо вам, господин офицер, — я нежно прикоснулась к его руке. — Но я знаю свое место, а оно очень шаткое в этом мире безжалостных мужчин. Красивой женщине все равно придется выбирать покровителя, хочет она того или нет. Уж лучше сильный покровитель, чем толпа солдат.
Я посмотрела на пораженного моим ответом Алекса и пошла к выходу, где меня ждала нервно курящая Анька, давая понять, что больше не хочу говорить об этом,
Когда мы сели в машину, она на меня заорала:
— Ты о чем думала, когда так разговаривала с фон Вольфом? Ты хоть представляешь себе, что это за человек? И глазом моргнуть не успеешь, как очутишься в канаве, изнасилованная и с простреленной головой!
— Не кричи на меня.
— Не кричи? Я вообще не знаю, что теперь будет. Ты ж как крыса с ним, зубами клац клац клац, — прошипела она щелкнув пальцами у меня перед лицом.
— А он другого и не заслуживает!
— Катя, — уже более спокойным тоном проговорила Анька. — Этот офицер очень и очень опасен.
— Да знаю, уже это поняла, — спокойно ответила я.