Только не так! Это противоречит ее концепции!
Вика притормозила у своего подъезда. Пока она доставала почту, дверь соседней квартиры открылась, и в коридор вышла старуха с мелкой брехливой собачкой и подозрительно посмотрела на нее. Старая карга! Только и делает, что шпионит за соседями.
Вика прошла на кухню и принялась варить кофе. За окном — муть, на столе лишь диетические галеты и ничего, чтобы чуть-чуть скрасило это упадническое настроение. Допив кофе, она открыла газету. На стол высыпались рекламные буклеты. Вика собрала и выкинула в мусорку — это самое подходящее место для них…
Реклама — это всегда дополнение комфорта к уже имеющемуся комфорту. Все в доме можно настроить, обустроить, освежить, а клей пустоты это скрепит. Можно и себя — омолодить, избавить от перхоти, секущихся волос — и на мгновение стать счастливым. Но завтра предложат новое средство, которое будет спасением от всего и без него жизнь, кажется, обречена на провал. Тот кто верит рекламе, тот сам себя обманывает, и ему никогда не выскочить из замкнутого круга. Ведь это бегство от пустоты в себе, которую хочется заполнить любой ценой…
Ее мысли прервал звонок в дверь. Вика впустила Катрин, которая прямо с порога начала:
— Как отработала? Нормальный дядька?
Раздеваясь, Катрин задавала вопросы и сама же на них отвечала. Вика поставила турку на огонь.
— Давай закажем пиццу, — предложила Катрин.
— Ты что, рехнулась? — спросила Вика, насыпая кофе. — У нас завтра показ. Извиняюсь, но у тебя задница уже не тридцать шестой.
— Для такой дешевки, как этот показ, моя жопа даже слишком хороша, — ответила Катрин.
— Я думаю, что этот показ не предел твоих мечтаний?
— Ты права, — согласилась Катрин и открыла холодильник.
— Куда полезла?
— Я только клубничный творожок. Это что? — спросила Катрин.
Не стесняясь, она перерыла весь холодильник, а в конце уронила на пол банку с кетчупом.
— Через полчаса уже выезжать, — размазывая по полу липкий кетчуп, сообщила она. — Еще нужно заскочить ко мне.
Пока Вика накладывала косметику, Катрин рассказывала о прошедшей ночи, о клиенте, о рыжей Элке — еще той шалаве, что спит и с тем, и с тем, и с жанной д 'арк…
Сегодня ванная комната показалась особенно убогой, а белый кафель напомнил больницу. На тусклом треснутом зеркале прикреплен листок:
«Я заслуживаю в жизни самого лучшего,
Все, в чем я нуждаюсь, всегда получаю,
Я хочу победить,
Я хочу быть первой…»
Вика грустно вздохнула: первой она до сих пор не стала и пока никаких шансов.
Как несправедливо! Ведь ей дарована такая утонченная внешность, но, очевидно, этого недостаточно, чтобы добраться до пьедестала…
Сейчас ей двадцать, и выглядит она шикарно, но через пять лет о модельном бизнесе можно забыть. У моделей век короткий…
Когда Вика вышла из ванной, то вся кухня была прокурена. Не найдя пепельницу, Катрин не удосужилась спросить, и бычки были воткнуты всюду, даже в остатки творожка. Вот неряха! Вику чуть не стошнило от омерзения…
На показ Вика приехала пораньше, она не любила опаздывать. Хотелось показать себя достойно, ей так нужна работа. Последний месяц у нее не было ни одного показа.
Вокруг царила суета: рабочие таскали динамики, софиты, детали подиума. Задевая ее, просили посторониться. Вике было неудобно путаться у них под ногами, но куда бы она ни встала, все равно оставалась для рабочих помехой.
Мимо нее прокатили стойки с одеждой. Что это за коллекция? Вся одежда сделана из валенков и дерюги. Хламиды цвета терракоты, хаки, некрашеного льна, без единого крючка, без единой пуговицы.
Появилась костюмерша — длинная, сутулая, с вдовьим пучком, и принялись перевешивать платья в соответствии со списком манекенщиц.
— Привет, подруга! — закричала Катрин, хлопнув Вику по спине.
Вика поморщилась. Может, в Туве такие колхозные шутки и канают, но Вику они бесили.
— Что за коллекция такая? Как она вообще держится на теле?
— Элка же говорила, что дизайнер шизанутый. Коллекция у него тоже шизанутая, — ответила Катрин. — Сейчас репетнем по-быстрому. Работяги уже закончили настраивать сцену.
— Так, девочки, раздеваемся и примериваем костюмы. Через двадцать минут репетиция. Кутюрье уже пришел.
— Кутюрье! — передразнила ее Катрин и заржала. — Сейчас ты его увидишь! Вон он!
Вика развернулась и уставилась на него: маленький, щупленький мужичок в шелковом костюме типа пижамки. Ровная челочка до середины лба, на носу очки в роговой оправе. Эдакий шизанутый ботан!