– Смотри вон пришли Сурп и Лигор! – прошептал Дандор, показывая на двух аристократов в зелёных плащах, которые вошли на террасу с многочисленной свитой.
Сурп, тот честолюбивый, строящий козни вельможа, рвущийся к власти! Он представлял собой массивную фигуру, с лицом, соединявшим в себе грубость и практичность человека многоопытного, являя видящим его отштампованную с безжалостной силой жёсткую, седеющую маску. Лигор же, его стройный, вялый на вид сынок, оказался красивым франтом.
– Этот чёртов щенок Лигор тоже удивится, увидев меня, которого он считает убитым, – ликовал Дандор. – Не обманывайся его внешностью, Крейин – противник это смертельный.
– Вид у них чертовски уверенный, – пробормотал себе под нос Крейн. – И ты только послушай, что они болтают!
Когда Сурп появился на террасе, с площади его приветствовал негромкий хор голосов. А наглый взгляд Лигора выдавал его самодовольство.
– Не могу предположить, какими-таким средствами Сурпу удалось завоевать симпатии столь многих людей, – пробормотал себе под нос Дандор. – Число сторонников Сурпа, кажется, возрастает с каждым годом, а число сторонников Лану – уменьшается.
Тут на террасу вышел камергер и повысил голос:
– Принцесса Мара!
Из дворца вышла сопровождаемая следующими за ней двумя женщинами девушка в багряном одеянии королевского рода – в пламенеющем алом плаще поверх шёлкового белого платья, доходившего ей до голеней. Обувью ей служили белые кожаные сандалии, а темноволосая голова оставалась непокрытой.
Крейну подумалось, что он никогда не видел такой гордой, такой полной жизни красавицы. Её прекрасное, чистое оливковое лицо выглядело спокойным, но он заметил в её иссиня-чёрных глазах какие-то тени. Принцесса заняла своё место и молча повернулась лицом к толпе. Щеголеватый Лигор наклонился сторону и горячо заговорил с ней.
– Принцесса Мара – невеста Лану… твоя невеста, на текущее время, – напряжённо уведомил Крейна Дандор. – Ты должен быть безумно в неё влюблённым. Помни об этом.
– Господи Боже! – ошеломлённо воскликнул Крейн. – Не хочешь же ты сказать, что…
Слова его заглушили грянувшие серебристые трубы, и вся собравшаяся на террасе знать повернулась к двери, за которой стояли Филип Крейн и Дандор.
– Помни, говори, что я тебе нашёптываю, – ещё раз повторил Дандор.
Крейн схватил старого учёного за руку выше локтя, удерживая его и не давая ему открыть дверь. Смелость его внезапно куда-то подевалась.
– Я не могу этого сделать! – хрипло произнёс он. – Только не на глазах у всей этой толпы и двора! Они враз поймут, что я не Лану!
– Ты должен это сделать! – горячо воскликнул Дандор. – Подумай о том, что от этого зависит – престол твоего брата. Видишь, Сурп прямо в эту минуту готовится провозгласить себя регентом!
Когда король не появился, среди знати и народа пролетел негромкий шепот. Массивный Сурп выбирался в центр террасы. Его глаза торжествующе блестели. От этого написанного на жёстком лице Сурпа торжества у Филипа Крейна вскипела кровь, и разом успокоились дрожащие нервы. Он не мог позволить этому знатному выскочке захватить престол своего отца! И Крейн также внезапно вспомнил всё зависящее именно от него, – о марсианской угрозе Земле, которую он должен отвратить.
– Поскольку король Лану не явился… – начал было громко вещать Сурп озадаченной толпе, и Филип Крейн распахнул дверь. А затем вышел широким шагом на солнечный свет, высоко держа надменную темноволосую голову.
– Король! – грянул приветственный крик из толпы. Знать склонила головы.
Вся, кроме Сурпа с Лигором. Те уставились на Крейна так, словно не верили своим глазам. У Лигора нелепо отвисла челюсть, а массивное лицо Супра побелело.
– Лану! И Дандор! – вырвалось у Сурпа. – Но вы ж не могли…
Оказавшись с этим интриганом-аристократом лицом к лицу, Филип Крейн вдруг ощутил прилив уверенности. В этот миг он ощутил себя сыном Таркола.
– Ты собирался что-то сказать толпе, Сурп? – с иронией промолвил он. – И что же такого ты желаешь сказать?
– Ничего, Ваше Величество, – заикаясь, выдавил из себя Сурп, с посеревшим от шока лицом. – Я думал…
– Тогда почему бы тебе не вернуться на своё место среди прочих? – предложил ему Крейн.
Его жёсткий, резкий тон, его сверкнувшие глаза, казалось, изумили Сурпа и того больше. Аристократ словно поражённый молнией ошеломлённо вернулся на своё место рядом со своим сыном.
Филип Крейн бросил взгляд на поражённо глядящую на него широко раскрытыми глазами и чуть приоткрывшую красные губы принцессу Мару. Изумлённую, как он понял, тем тоном, каким он заговорил с Супром. Но теперь Крейн стоял, глядя на заполнявшее площадь огромное море белых лиц. Лиц с отпечатавшимся на них неясным и странным страхом. Дандор прошептал ему подсказку, и Крейн громко заговорил, повторяя слова старого учёного.