Есеня села напротив женщины:
– Убивал снайпер. Он заранее выбирал место обстрела, готовился, значит, заранее знал план свадьбы, возможно, за несколько дней. Кто это мог быть?
– Из наших сотрудников никто. Мы этим не занимаемся.
– А не из ваших?
– Да кто угодно. Тамады, фотографы, свадебные агенты, прокат лимузинов. Я вам дам всех, с кем у нас договоры, но мы, дай бог, процентов пять окучиваем. Остальные приходят со своими. – Заведующая открыла сейф и положила на стол толстую папку.
– Контрагенты. Бедные вы мои. Да кто угодно мог выяснить, где и когда они гуляют. Молодожены же не скрываются. Наоборот. Трубят. Лучший день жизни.
Пока Есеня с Сашей проводили расследование, служебный «Ровер» с тонированными стеклами заехал на темную даже днем стоянку, почти пустую – у одинокого «Мерседеса» в ее глубине ждал Стеклов. Из «Ровера» к нему вышел Худой.
– Если выбора не будет, я это сделаю, – Худой настроен решительно.
– Я против. Категорически. Бергич тоже, – Стеклов неодобрительно кивает головой. Скулы нервно дергаются.
– А я вас не спрашиваю! Я в известность ставлю! Еще один труп – и все! Ясно?! – На этих словах Худой развернулся и пошел к машине. Стеклов посмотрел ему вслед.
Женя проснулся от звона стекла в доме и быстро поднялся с кровати. Схватив пистолет, он вышел из комнаты и спустился в гостиную. На полу темно-красным пятном разлилась лужа. Осторожно пройдя вперед, он замер:
– Твою ж мать!
Есеня, встав практически на четвереньки, убирала с пола разбитый бокал с вином. Он кинул взгляд на стол. Там были разложены фотографии жертв, визитки, графики баллистиков с траекториями пуль. Часть документов валялась на полу.
– Не могла уснуть. Я все уберу, – Есеня подняла на него глаза, читая обвинение в его молчании. – Прости, я обещала не тащить домой, но у меня ничего! Вообще… – Есеня вскрикнула, загнав случайно осколок бутылки в ладонь. Женя, убрав пистолет за пояс, опустился на колени и помог вытащить занозу.
– Тихо. Тихо. Просто не хочу, чтобы Верочка это видела. Ты тогда закрывайся, ладно? Все, промой, и пластырь сверху. А я уберу. – И, взяв салфетки, стоя на корточках, стал замывать лужу.
Утром, обгоняя встречные машины, по дороге мчался свадебный кортеж. Жених сидел рядом со стоящей невестой, которая вылезла в открытый люк. Он улыбался и возился с бутылкой шампанского. Достав телефон, после звонка, молодой человек прижал его плечом, продолжая открывать бутылку. Хлопок шампанского. Дыра в заднем стекле машины. Водитель уткнулся головой в руль, машину занесло и ударило в разделитель. Жених пытается выбраться из машины и вывести невесту, прикрывая собой. Другие машины кортежа резко останавливаются, начинается паника. Невесту быстро усаживают в другую машину, следом за ней садится жених. Неожиданно что-то отвлекает его, и, повернув голову, он получает пулю в лоб, отлетев на несколько метров. Снайпер смотрит за происходящим в оптический прицел. Издалека доносятся сирены. Кто-то успел вызвать полицию.
На вызов приезжает Есеня. Выходя из машины, она увидела, что шоссе оцеплено лентами и машинами ППС – все, кто работает на месте преступления, одеты в пуленепробиваемые жилеты. Сотрудник полиции протянул ей такой же. К месту происшествия одновременно подъехали две машины, из них вышли Худой и Стеклов, им дали жилеты, мужчины надели их на ходу. Девушка направилась навстречу им, эмоционально рассказывая все в мельчайших деталях, размахивая руками и показывая по сторонам.
– Стрелял оттуда.
Стеклов не слушает Есеню. Он смотрит в сторону на Худого, который с кем-то говорит по телефону.
– Есеня, что бы ты сейчас ни увидела, что бы ни случилось – держи себя в руках. Ладно?
– Ты о чем? Что должно случиться?
Вдруг к площадке подъехал и остановился минивэн. Первым из кабины вышел Бергич. Огромный медбрат вывел из салона человека в смирительной рубашке и ножных кандалах, соединенных между собой цепью. Он щурится на солнце. Следом вылез второй санитар и взял пациента за ворот, как овчарку. Худой жестом приказал санитарам развязать смирительную рубашку, и пока один развязывал его, второй достал из машины дубинку и держал ее в опущенной руке, стоя рядом с пациентом, готовый пустить ее в ход.
Это был Меглин. Он стоял похудевший, с седыми клоками на висках и диким взглядом. Потрясенная Есеня смотрела на него, не в силах сказать ни слова. А он, скользнув по ней взглядом, больше никак не отреагировал. Есеня была как во сне, ноги не слушались, а в горле пересохло.
– Ты был живой?! Ты был живой?! Ты обманул меня?!