Прикрыв глаза, женщина плавно, будто стараясь не потревожить дремлющих богов, распростёрлась ниц. Тишина не нарушалась даже её дыханием.
Короткий свист, серебряная вспышка металла, которую Кидагакаш не видела, - и на каменное плато полилась тягучая кровь. Майло, невероятно мрачный, держал одурманенного ребёнка, глядя умирающему мальчику в глаза. Кида распрямила спину и поднялась на ноги.
Кровь всё капала и капала, и в какой-то момент Киде показалось, что её достаточно, чтобы образовалось большое красное озеро. Ребёнок, всего лишь ребёнок, а столько крови в его маленьком теле… Королева Атлантиды прекрасно помнила, что раньше, когда страна была на дне океана, Сердце парило над озером. И она шла, шла по воде, точно Святой из той сказки Наземных…
Кристалл на шее Правителей вспыхнул. Сердце с планетами-масками начало медленно спускаться к конвульсивно подёргивающемуся беловолосому мальчику.
Майло отпустил ребёнка, который бесшумно упал на камень. Её муж прекрасен в этот момент: нет тех ужасных стекол на его лице, нет страха и непонимания в глазах… но нет и улыбки. Её муж отныне - воин, безжалостный и бездушный. Наверное, каждый должен что-то отдать, в уплату за то, что получил.
Против воли её смуглая рука легла на низ живота. Кидагакаш поджала губы, качнув головой: сама себе она напоминала сосуд без дна, не способный удержать в себе молока. После третьего выкидыша они с Майло перестали и пытаться. Их любовь, лишившись плотских утех и возможности возродиться в детях, перешла на новый, неземной уровень.
Возможно, так ощущали себя Лемурийцы. Отец рассказывал ей о великом народе, предшествовавшем Атлантиде, что был в тысячи крат мудрее и сильнее любого из ныне живущих. Они были мудры, всесильны, вечны и… бесплодны. Но связь их со спутниками жизни не поддавалась описанию. Кида не совсем понимала, о чём говорил её отец, но ощущала, что её связь с мужем - это нечто большее, чем когда-либо было воспето в стихах или перенесено на фрески.
Майло, подошедший к ней, отнял худую руку своей жены от её живота. Поднеся острое запястье с выступающими косточками к своему лицу, мужчина поцеловал смуглую кожу. Затем он коснулся сухими потрескавшимися губами лба Киды.
В этом поцелуе было всё, от робкой надежды и до неистового желания защитить. Кидагакаш прикрыла глаза, позволив себе скользнуть свободной ладонью по предплечью Майло. Она тоже хотела уберечь своего глупого мужа от пуль и радиации, от всего, что могли принести с собой Наземные люди, желающие власти и денег. Так хотела!
Он отстранился от Киды и встал за её плечом. Супруги наблюдали за тем, как Сердце - их Великое Кровавое Божество - жадно впитывало в себя красные потоки горячей крови, наливаясь рубиновым цветом.
Жертва была принята, а это значит, что Атланты победят в войне с Наземными.
Или же вновь уйдут на дно Океана, бескровные и бездыханные?..
========== Дополнение. Холодное сердце. ==========
На что похожи снежинки?
Они такие холодные, ровные, правильные, что иногда хочется досадливо сморщить нос от этого гротескного порядка. Но каждая из них - индивидуальна, и вы никогда не встретите одинаковых. Сметаясь в кучи, ломая тонкие прозрачные лучики, снежинки становились огромной белой массой, безликой, на фоне которой вся их хвалёная индивидуальность терялась, оставляя подле себя лишь искалеченные “индивидуальности”, никому не нужные произведения искусства.
На белом кровь смотрелась чуждо, и Эльза, брезгливо вытирая руки холодным снегом, решила, что больше она никого не будет убивать. Достаточно лишь коснуться аккуратно самым кончиком ногтя - и прекрасная недвижимая фигура украсит её замок. Пожалуй, ей стоило бы начать с фигуры гарцующего оленя, раз уж так некрасиво вышло с Кристоффом… она не хотела, честное слово, не хотела, да только глуповатый парень упал прямиком на острые выступы сосулек.
Иногда Эльзе начинало казаться, что её сила понимает стремления снежной ведьмы даже лучше, чем она сама. Сосульки, растущие вверх? О, Эльза считала это невозможным, но выяснилось…
Зима всегда приносила с собой какое-то тяжёлое, давящее чувство опасности, спасти от которого не могли и тёплые улыбки рыжеволосой красавицы, будто олицетворяющей собой лето.
Вслед за белыми бесконечными барханами приходила опустошённость и отрешённость; мир казался совершенно несуразным и непонятным, а человеческие стремления - попросту глупыми. Горячие людские сердца, трепещущие, точно пойманные певчие пташки, будто молили о покое и отдыхе, о недвижимости и вечности, заключённой в морозные объятия.
С каждой зимой становилось всё хуже. Эльза зябко куталась в пушистые пледы и подбиралась к огню так близко, что её хрустальная накидка начинала таять. Иногда девушке казалось, что она сама начинает таять, точно мороженое, оставленное Анной жарким летним днём на солнцепёке. Пододвигаясь ближе к огню, она таяла, теряя кусочки своего тела; удаляясь от тёплой искры - замерзала, теряя кусочки души. В какой-то момент Эльза создала себе шубу, очень тёплую на вид и подбитую белым пушистым мехом. Увы, одежда совсем не грела, но хоть какое-то подобие тепла, пусть и мнимое, Королеве нравилось.
Когда рыжеволосая красавица узнала о пропаже своего жениха, то бросилась к сестре с объятиями и слезами, а Эльза нашла для себя новый источник тепла, что грел немного лучше, нежели фальшивая шуба или обжигающий огонь.
Анна недолго горевала о Кристоффе. Возможно, это было из-за того, что Эльза обвинила простофилю в измене не только королевской семье, но и самой Короне, то есть государству. А с предателями разговор короткий: нет человека - нет проблемы. Да ещё и малышка-Анна верила своей любимой сестричке больше, чем необразованному деревенщине, который, хоть и был весьма добрым парнем, вполне мог поставить собственную выгоду превыше всего. Ну, Эльза уверила сестру в этом.
Потребность Королевы в прикосновениях порой поражала пришлых купцов и посланников. Хоть на минуту отпуская тёплые пальцы сестры, Эльза становилась похожей на загнанную лисицу, бросающуюся на всех и каждого просто из-за какого-то иррационального страха и неумолимо наползающей на сердце Королевы паники.
Анна была живым человеком. Анне была нужна любовь мужчины. Эльзе - прикосновения к Анне, которые этот “мужчина” мог бы забирать себе.
Однажды ворота замка закрылись. Никто не знал, почему именно, но поговаривали, что ни Снежную Королеву, ни её Солнечную сестру больше не видели. Ходило множество слухов о том, что с ними случилось, и кто-то даже предполагал, что Королева заключила свою любимую сестру в морозные объятия, да так и не выпускает…
В наступившей Вечной Зиме Эренделл быстро пришёл в упадок. Проходили века, но замок, некогда бывший сердцем знаменитого торгового города, продолжал стоять на ледяных пустошах, упираясь шпилями в грязно-серый небосвод.
Эльза была довольна.
Её сестра, любимая сестра, принадлежала только ей. Прекрасная светлая кожа, на которой веснушки были рассыпаны, точно крупа. Рыжие локоны, разметавшиеся по снежной подушке, с серебряной прядкой, притаившейся в них. Слегка приоткрытые зелёные глаза, застывшие, точно захваченные в морозные объятия листья.
Запечатлев на лбу сестры холодный поцелуй, Королева провела по нежному лику кончиками пальцев, рисуя на бледной коже морозные узоры.
“Ничего, дорогая, остался лишь тот странный мальчик с осколком зеркала и неугомонный лев”, - подумала Эльза, переводя равнодушный взгляд с лица Анны на хрустальные своды потолка. “Лишь лев и мальчик, дорогая, и твоя любимая сестричка тебя больше никогда не покинет. Ты ведь любишь снежинки, Анна? Они такие красивые…”
Особенно сломанные.
========== Дополнение. Рапунцель. ==========
- Ну, дорогой, ну неужели ты думаешь, что этого достаточно? - вдохновенно щебетала Рапунцель, носясь по комнате мелким проворным ураганчиком.
Тёмные короткие волосы, криво отстриженные и не отросшие ни на дюйм, колыхались от каждого поворота головы или её наклона. Шурша юбками, принцесса перепорхнула через раскрытый сундук с той же лёгкостью, с которой пчёлы перелетают с цветка на цветок.