Маринус ван Реймерсвале. Меняла и его жена. 1539 г. Музей Прадо, Мадрид
Раз уж мы заговорили о монетах, то надо поговорить и о том, какая валюта была у Флоренции. О, это такая интересная тема, что не осветив ее, мы бы обязательно схлопотали укоризненный взгляд флорентийца!
В 1252 году во Флоренции впервые чеканится собственная монета — золотой флорин, далее будут чеканить флорин серебряный, и периодически будут вводиться дополнительные монеты меньшего наминала. Весил флорин около 3,537 грамма золота, на одной его стороне был изображен геральдический цветок (называем лилией, но помним, что это, скорее всего, ирис), а на другой стороне чеканили святого Иоанна Крестителя, и это является прекрасной иллюстрацией того, как же все-таки флорентийцы ценили свою республиканскую независимость!
Обычно на монетах чеканились портреты правителей или уважаемых мужей государства, но не во Флоренции, она выбирает святого — ни больше ни меньше. Иоанн Креститель является покровителем города, поэтому, по логике средневековых людей, он должен был защищать местную монету от краха и воровства. Возможно, кому-то может показаться кощунством, что на деньгах изображали святого, — как же так, разве церковь не про другие ценности? Но мы должны понимать, что тогда церковь влияла почти что на все сферы деятельности человека. Даже банковские контракты начинались с фразы: «Во имя Господа 8 июня 1435 года…»[10]. Поэтому изображению святого на обратной стороне средневековой монеты не стоит удивляться. Более того, именно из-за образа Иоанна Крестителя родилась еще одна поговорка, которую до сих пор можно услышать в каменных переулках Флоренции. Звучит она так: «San Giovanni non vuole inganni», переводится это «Святой Иоанн не хочет обмана». Давайте разбираться, какого же обмана так не хочется Иоанну, и в очередной раз поразимся хитрости флорентийских банкиров.
Золотой Флорин
Забавно, но государственный монетный двор Флоренции по большей части чеканил золотые и серебряные монеты не по заказу самого государства, а по личным просьбам банкиров. Пришло время вспомнить в третий раз добрым словом нашего купца из Рима. Закупил он все-таки специи в Венеции и решил поехать с ними во Флоренцию, чтобы выгодно эти специи продать. Продажа прошла успешно — карманы нашего купца просто лопаются от золотых флоринов. Но эти монеты ему не особо-то и нужны, ведь дальше он едет в Германию или Францию на новую сделку. Поэтому синьор идет в банк Медичи и просит положить флорины на его счет здесь, а также хочет «чýдную бумагу», чтобы снять их в филиале во Франции, но уже, например, в турских ливрах[11].
После этой сделки флорентийский банкир внимательно изучает и взвешивает каждый полученный флорин от купца. Идеальные по весу и виду монеты он, хитро улыбнувшись, убирает в отдельный сундук. Остальные монеты, которые не так хорошо отчеканены или недобирают в граммах, он несет в подсобку, и там начинается магия хитрости, или по-русски, ловкость рук и никакого мошенничества. Из богато украшенной шкатулки банкир достает необходимый инструмент… Счеты? Нет-нет, аккуратный напильник, и начинает со знанием дела подпиливать одну сторону монеты. Дело в том, что изображение святого Иоанна на флорине было достаточно выпуклым, поэтому беспринципные банкиры чуть-чуть шлифовали его образ, тем самым получая золотую пыль с монеты. Накопив необходимое количество пыли, её переплавляли в золотые слитки. И эти золотые слитки несли на монетный двор, чтобы из них отчеканили новенькие, блестящие и главное, честные по весу флорины! Хотя иногда было выгоднее оставить золото в слитках. Был такой нелогичный для нас период в истории, когда золото в слитке стоило дороже, чем такое же по весу количество золотых флоринов. Да, если банк ловили за подобным занятием, его облагали штрафом и покрывали позором, а иногда лишали лицензии. Но, как мы знаем, не у всех стен есть уши, а некоторые уши хорошо затыкаются определенной суммой монет — естественно, неподпиленных. А за услугу чеканки Республика Флоренция брала свой налог в казну, так что все были довольны.