– Да, тот самый. Только, сдается мне, что этот ученик сам долгие годы страдал от хулиганских выходок несчастной жертвы. Вот и не выдержал парнишка, хоть один раз, но дал сдачи.
Сотрудники детской комнаты милиции смотрели на Алешу, не понимая, как относится к происходящему.
– И этот ребенок мог поколотить того верзилу? – Молодая женщина-лейтенант пораженно смотрела на щуплого школьника.
В кабинете повисло неловкое молчание, паузу прервала майор.
– Это ты его поколотил? – мягко спросила она.
Алеша опустил голову.
– Да. Но я не хотел, честное слово. – Он замолчал. Губы начались трястись мелкой дрожью. – Я просто хотел, чтобы они меня больше не трогали.
– Ну, что, убедились, что Алексей не изувер? Он просто набрался мужества однажды дать сдачи этим наглым хулиганам, – спокойно проговорил директор.
В кабинет пригласили других учеников класса, и все они подтвердили, что Колосков постоянно доставал Демина и часто вместе с дружками избивал его. Когда разбирательство закончилось, майор встала.
– Все понятно, «несчастная жертва» получила то, чего так долго добивалась. Я думаю, все понятно. Позовите Колоскова!
Юрий вошел в кабинет директора. Все смотрели на него неприязненно.
– Юрий, я думаю, придется поставить тебя на учет в детскую комнату милиции.
– За, что? – чуть не умоляюще завопил тот.
– За то, что ты постоянно обижал слабых, за то, что унижал чужое достоинство.
Майор жестко смотрела на Колоскова. Ей часто встречались такие подростки – жестокие, наглые, вечно врущие, стремящиеся везде утвердить свой порядок, основанный на грубой силе.
Колосков вдруг заныл:
– Но меня чуть не убили, у меня сотрясение мозга, я теперь ничего не помню, мне всю голову отбили. А этот Демин, не смотрите, что он маленький, он каратэ занимается. Вот он и применил свои приемы на мне.
Майор хотела было закрыть разбирательство с Алешей, но, услышав слово «каратэ», вся напряглась. Этот вид спорта в то время в СССР был под запретом. В глазах общества все, кто занимался каратэ, были чем-то вроде страшных убийц, способных одним ударом ребра ладони крушить вековые деревья, разумеется, обладатели навыков каратэ должны были быть под особым контролем государства. Женщина знаком отпустила Колоскова из кабинета.
– Каратэ, значит, занимаешься? – Она сердито посмотрела на Демина.
– Я тренируюсь дзюдо.
– Мне все равно – дзюдо, каратэ, взяли моду заниматься своим самурайским беспределом. Будем теперь разбираться глубже. Завтра вызовем твоего тренера и посмотрим, чему он вас там учит. Директор пытался еще раз заступиться за Алешу, но майор была непреклонна.
Милиционеры приехали прямо на тренировку и, не дав закончить занятия, на глазах учеников арестовали тренера, препроводив в отделение милиции.
– За что вы меня задержали? – возмущался Николай Иванович.
Невысокий майор сурово посмотрел на спортивного наставника.
– А сам не догадываешься?
Педагог ни как не мог взять в толк, в чем дело.
– Не понимаю, по какому праву вы сорвали мне занятия, незаконно задержали и привезли сюда, объясните, на каком основании?
Майор равнодушно зевнул.
– Все вы так говорите. Вот завтра будешь все объяснять следователю.
– Какому следователю, вы что здесь, с ума сошли?
В душе Николая Ивановича нарастало раздражение.
– Завтра будешь ему рассказывать, зачем серийных убийц стал готовить, мы все знаем про тебя.
Майор записывал в журнал время задержания тренера.
– Каких убийц? Вы хоть думайте, что говорите!
Милиционер вдруг отложил служебную документацию в сторону.
– Ты еще имеешь наглость учить нас? Ты задержан за незаконное преподавание каратэ! А это серьезная уголовная статья. Что, не слышал про такую?
– Но я не веду каратэ, я тренер по дзюдо!
– Знаю я всех вас, мастеров единоборств, дзюдо решил прикрыться! Все, добегался, голубчик, теперь не отвертишься. Твой ученик чуть человека не убил, а это твоих рук дело. Зверей воспитал у себя под прикрытием дзюдо. Срок тебе приличный грозит.
Николай Иванович стал постепенно понимать, в чем проблема. По всей стране шла настоящая охота на каратэ, которым во всем мире занимались сотни миллионов человек. Милиция вечерами врывалась в небольшие подвальные помещения, приспособленные под занятия физкультурой и школьные залы, где, по мнению бдительных граждан, занимались сатанисты в белых одеждах, поклоняющиеся японским богам и обучающиеся жестокому ремеслу убийц под ритуальные крики «иа!». Эти сектанты называли себя каратистами. Вокруг каратэ была раскручена такая истерия, что любой человек в белом кимоно казался чуть ли не вражеским шпионом и наемным убийцей, в совершенстве освоившим искусство истребления людей голыми руками и ударами пяток.