Угрюмова Виктория
Обратная сторона вечности (Кахатана - 2)
Виктория УГРЮМОВА
ОБРАТНАЯ СТОРОНА ВЕЧНОСТИ
Анонс
Этот чарующий мир населен героями и небожителями. Новые и Древние боги оставили былую вражду, чтобы сойтись в борьбе против могущественного воплотителя Зла, коварного Мелькарта. Увлекательное и полное опасностей путешествие ждет героиню романа Каэтану. Но в мире бессмертных, где время летит словно драконоподобный конь Траэтаоны, тебе всегда придут на помощь друзья. Вечный Воин, Небесный Кузнец.
Предисловие
Основные события начинаются обычно в том самом месте, где историки и летописцы ставят жирную точку, вытирают вспотевший лоб и говорят облегченное "Уф!".
Самое главное случается между двумя кульминациями, которые торопятся запечатлеть гении и графоманы, очевидцы, провидцы и любители древности.
Вечность изображается как бесконечная цепь ярких событий, как нескончаемые звенья одной цепи, крепко спаянные, неразрывные; как пестрая череда невероятно занимательных историй. Но на самом-то деле все обстоит иначе. У вечности, как и у всякого иного грандиозного полотна, есть своя изнанка, своя обратная сторона, к которой никто и никогда не обращается, потому-де она обыденна, не представляет никакого интереса и ничего не значит в истории развития общества. Но главное-то происходит как раз здесь.
Серые, скучные, непритязательные будни решают все.
Именно здесь разыгрываются настоящие трагедии и драмы; именно здесь принимаются великие решения и рождаются творцы мира. А то, что закономерно вытекает из этих серых будней и ярким фейерверком вспыхивает на небосклоне истории, об этом уже можно и не писать. Можно, конечно, и писать, но только не стоит забывать о том, с чего все начиналось.
Обратная сторона вечности - заплаты, лоскутки, обрывки, узелки, дырочки... Стоит ли тратить на это время? Наверное, все-таки стоит, хотя бы для того, чтобы узнать, сколько по-настоящему стоит парадная - лицевая сторона.
Часть 1
- О, Кахатанна, Великая и Сокровенная, о Суть Сути и Мать Истины, Интагейя Сангасойя... - тянул хор жрецов.
- Одну минуту! Сейчас иду! - крикнула Каэ в приоткрытую дверь.
Жрецы поперхнулись и замолкли.
Впервые за последние две с лишним сотни лет Воплощенная Истина собиралась явиться ищущим ее. Храм снова был готов принимать паломников, знающих свое истинное имя. И огромное количество людей хлынуло в Сонандан в поисках утешения. Особенно же много их стало прибывать после того, как распространились слухи о битве на Шангайской равнине. Позорное поражение Новых богов подорвало веру в них, и люди находились на распутье, перестав вначале понимать, к кому им теперь вообще обращаться со своими бедами и горестями. Однако паломничество в Безымянный храм, находившийся в Запретных Землях - за Онодонгой, - которое предпринял молодой фаррский завоеватель - основатель громадной империи, с чьим мнением было бы абсурдно не считаться, - восстановило угаснувшую было веру в Великую Кахатанну.
Богиня готовилась предстать перед своим народом, и это была одна из самых трогательных минут в ее жизни. Она никогда не осознавала, да и не могла осознать, как сильно, как верно, как отчаянно ждали ее в родной стране, которая и в ее отсутствие жила по заповеданным в глубокой древности законам. И хотя Каэ не подозревала, сколь много значила она для сангасоев, считавших себя ее детьми, но вполне отдавала себе отчет в том, как трудно им приходилось в последнее время. Даже боги потерпели несколько поражений подряд от неведомого противника, который постепенно стал вмешиваться во все, что происходило на Арнемвенде. Он все еще оставался в тени - невидимый, неслышимый но уже незримо присутствующий, и от этого было только страшнее.
Она не пустила служанок в свою комнату, готовясь к торжественной церемонии: ей хотелось побыть наедине со своим храмом, поговорить со своими друзьями - с теми, кто привел ее сюда, преодолев огромное пространство. Она слышала их голоса, ощущала прикосновения. На самом деле она никогда не расставалась с ними; и что за беда, что больше ее друзей никто не встречал? Статуи Бордонкая и Джангарая, Ловалонги и Воршуда, Эйи и Габии были установлены недалеко друг от друга, вне храма, - в том месте, которое должно было бы им понравиться больше всего, - в священной роще Салмакиды.
Каэтана не знала, сколько времени сидела, погруженная в свои мысли. Однако вспомнила все-таки о своих обязанностях и принялась готовиться к торжественному выходу.
Спустя некоторое время на пороге небольшой уютной комнаты в правом притворе храма Истины появился верховный жрец Нингишзида, облаченный в золотистые праздничные одеяния.
- Каэ, дорогая, - взволнованно произнес он, - там вас ждут...
- Я же сказала: сейчас иду. Посуди сам - не могу же я явиться людям растрепанной или с плохим настроением.
- Я не об ищущих, Суть Сути, - сказал Нингишзида, причем невооруженным глазом было видно, что Суть Сути он произносит скорее по привычке, никак не связывая это торжественное обращение с хрупкой темноволосой девушкой, которая сидела сейчас вполоборота к нему, перед огромным зеркалом в бронзовой раме в виде извивающихся драконов.
- А о ком же? - удивилась она, пытаясь пришпилить непокорную прядь.
Заколки были зажаты у нее во рту, поэтому голос стал звучать приглушеннее.
Каэтана второй час возилась с собственной прической: за время странствий ее и без того непокорные волосы совершенно отвыкли от парикмахерских ухищрений и теперь на всякую попытку уложить их реагировали бурно и неоднозначно.
- Если бы я знал... - обреченно вздохнул Нингишзида.
За те полгода, что Суть Сути и Мать Истины жила в собственном храме, жрец привык не только к чудесам и божественным явлениям, но и к любым неожиданностям. Его теперь трудно было удивить сообщением о том, что к вечернему чаю ожидается кто-нибудь из Древних богов - скажем, Вечный Воин Траэтаона - со своим монстрообразным конем. А поэтому последнему необходимо приготовить что-нибудь вкусненькое. Благо, что драконоподобное верховое животное обожало обыкновенную рыбу, которой в Сонандане было более чем достаточно.
Все происходящее Нингишзида воспринимал теперь со стоическим, философским спокойствием. Но сегодняшний посетитель даже на него, привыкшего ко всему, произвел неизгладимое впечатление.