- Потому что ты сделала то, что он никогда не отваживался сделать, улыбается Ма-Гуа.
- Только он сможет помочь по-настоящему: помогая тебе, он будет создавать себя, помогая тебе, он будет охранять тот мир, в котором сможет быть самим собой, помогая тебе, он откроет истину внутри себя, - как заклинание твердит Ши-Гуа.
- Что же вы мне посоветуете? - спрашивает Каэ, хотя понимает, что совет она только что выслушала и ничего более конкретного ей не скажут.
Можно, конечно, спросить, кто этот толстяк, но не хочется.
- Соглашайся! - хором говорят все трое.
- На что?
- На что угодно! - без тени сомнения заявляют монахи.
- Ну, знаете ли, - возмущается Каэтана голосом альва. Ничего более подходящего, чем его любимое выражение, ей в голову сейчас не приходит.
- Мы не должны вмешиваться, - умоляюще произносит Да-Гуа, видя ее мучительные колебания.
- Мы еще не умеем правильно влиять на ход событий, - жалобно шепчет Ши-Гуа.
- Мы ощутили необходимость появиться, чтобы успокоить тебя, хотя ты и сама чувствуешь все то, что мы тебе сказали. Просто иногда крайне важно, чтобы кто-то подтвердил твою правоту, - говорит Ма-Гуа.
- Мы знаем, что тебе намного сложнее, чем другим, потому что ты согласилась платить положенную цену. Но ведь уже ничего не вернешь, - говорит Да-Гуа.
- А если вернешь, то это будет предательством, - вторит ему Ши-Гуа.
- Грядут великие и страшные времена. Тебе понадобится много сил, вздыхает Ма-Гуа.
Каэтана молчит.
Когда она возвращается к своему гостю, тот оказывается шатеном с разноцветными глазами - синим и черным, а над верхней губой у него за это время успела появиться родинка. Он с переменным успехом сражается с собственной фигурой, вовсе не пытаясь придать ей изящности, а только добиться стабильности - хотя бы ненадолго. Каэ с огромным интересом следит за ним.
- Я поговорила с монахами, - утверждает она очевидную истину.
Я видел.
- Если ты все знаешь, то знаешь, что они меня и вправду немного успокоили, но не сказали ничего такого, что я бы сама не чувствовала. Я так и не услышала от них, кто ты. И не поняла, чем я смогу тебе помочь.
- Меня еще нет, - пожаловался толстяк. - Поэтому я расползаюсь буквально на твоих глазах. Чтобы быть, дорогая Каэ, мне нужна твоя помощь. Она стоит дорого, я знаю. Но я готов платить любую цену.
Заинтригованная, но уже слегка сердитая от обилия иносказаний, она довольно неприветливо произнесла:
- Сначала ты предлагал мне купить твои услуги, теперь же предлагаешь небывалую плату за мои. Я не понимаю тебя, незнакомец.
- Я не незнакомец, - обиделся паломник. - Ты меня очень хорошо знаешь.
- Конкретнее, пожалуйста.
- Могу и конкретнее, - обрадовался толстяк, пытаясь вытащить короткопалую руку из-под неожиданно удлинившейся правой ноги.
Каэтана со все возрастающим восторгом следила за его метаморфозами. Начинала ли она узнавать? Да, конечно...
- Я долгое время следил за твоими приключениями. Ну в самом начале, признаться, ты меня интересовала не больше, чем все остальные. Но с определенного момента ты стала совершенно непредсказуема и сделала то, чего, по всем прогнозам, сделать не могла. Сейчас ты мне, конечно, скажешь, что в одиночку никогда бы не справилась, - и это тоже будет правдой. Но вторую часть правды ты вслух не произнесешь. А заключается она в том, что те люди, которым было под силу изменить ход событий, собрались именно около тебя. А больше их никто бы в это путешествие сдвинуть не смог. Более того, ты сама, дорогая Каэ, страшно изменилась за время этого короткого странствия. Многое постигла, многое узнала, многое поняла заново.
- Верно,- согласилась Каэтана.
Она чувствовала, что близка к разгадке и ей не хватает штришка, крохотной детали, чтобы восстановить целое.
- Благодаря тебе бессмертные поняли или вот-вот поймут, что это самое зло, о котором столько было говорено, все-таки существует. И они вынуждены будут принять решение, потому что жить с таким знанием и никак его не использовать невозможно, хотя такое искушение то и дело у кого-нибудь возникает.
Каэ с любопытством уставилась на толстяка. Тот как раз пытался установить, какое количество пальцев оптимальнее всего иметь на левой руке. Он склонялся к семи, а сама рука - к полной свободе выбора и отсутствию ограничений, отчего пальцы на ней росли с дикой скоростью, как грибы после дождя. Толстяк досадливо поморщился и принялся запихивать лишние отростки обратно в конечность получалось не ахти.
- Знаешь, когда ты меня заинтересовала? Когда я понял, что ты единственная из всех ныне существующих бессмертных сочетаешь в себе качества личности и вечности. Ведь только об истине и любви можно так сказать: вечные истины и вечная любовь... К сожалению, Любви на Арнемвенде с некоторых пор нет.
Он печально посмотрел на Каэтану своими разноцветными глазами, словно стремился открыть еще что-то новое для себя в ее бледном и напряженном лице.
- Я вечен, но я не личность. Меня даже не овеществляют - у меня нет ни лица, ни характера. Я везде и всюду, но не могу ничего предпринять, ничего изменить, хотя все возможности для этого у меня есть: я нахожусь одновременно и вне событий, и внутри них. Согласись - редкое качество.
- Мне сказали, ты сам себя создал.
- Этого мало, дорогая Каэ, очень мало. Ты, конечно, можешь возразить, что это самое главное, так сказать, первый шаг, который определяет направление пути...
- И возражу.
- Но я не об этом, - буквально взмолился толстяк. - Без твоей помощи мне никогда не пройти всей дороги. Только ты знаешь, как это делается. Я видел, как ты прибыла на Арнемвенд - обычной девочкой, без опыта, без знаний, попросту без памяти. И шаг за шагом ты воссоздавала из праха и пепла давно погибшую богиню, на возвращение которой никто уже и не смел надеяться. Ты сотворила себя, причем - поверь мне, я знаю, что говорю, - теперешняя во много крат сильнее и могущественнее той прежней. И ты нужна мне...
- Понимаю, - сказала она. - Правда, понимаю. Я это почувствовала на себе.
- Благодарность - редкое качество у любого существа, особенно у божественного,- заметил толстяк в пространство. - Мне нужно стать самим собой, и за это я готов заплатить положенную цену.
Именно в эту секунду Каэ и узнала его, точнее, не узнала, а поняла всем своим существом правильность безумных своих догадок и предположений. А поняв, исполнилась уважения.