На это вы можете возразить, что, прося людей отказаться от контроля, я предлагаю покончить с многовековой традицией — с системой, управляющей «цивилизованным» миром — и променять ее на некие туманные идеи, звучащие весьма неубедительно. Ведь речь идет ни больше, ни меньше, как о мятеже против послушания, иерархии, уважения к власти, против сложившейся системы взаимоотношений лидера и последователей, против всего, что мы почитаем.
Я отвечу вам, что вы правы: я прошу вас о многом, но и немало обещаю взамен. Я обещаю вам форму власти, которую, как и обратную сторону луны, большинство из нас не могут увидеть, а могут лишь представить. Я обещаю вам, что вы изведаете те ощущения, которые становятся доступны человеку, который обладает властью, благодаря тому, что он живет в гармонии с собой и с другими, а также со всем, что его окружает. Я обещаю вам душевный покой и удовлетворение, которые приходят со знанием, что вы делаете все для того, чтобы быть добрым и справедливым человеком. И в то же время я обещаю вам, что ваша власть в этом мире в целом возрастет.
Контроль, захватывающий власть над нашей жизнью, затрагивает многие аспекты нашего поведения. То, как мы используем свое тело; то, как мы разговариваем; то, как мы занимаемся любовью; то, как мы обращаемся с людьми, обладающими меньшей или большей властью, чем мы сами; то, как мы относимся к женщинам или мужчинам, к детям или к старикам, к цветным, если мы белые, к бедным, если мы обеспечены, к гомосексуалистам, если мы гетеросексуальны; и то, как мы относимся к одиноким людям, если сами удачно вступаем в брак, — на всем этом отражается та позиция, которую мы занимаем по отношению к власти, и все это нуждается в тщательном анализе и, возможно, в переменах.
Эксперимент по обращению власти
Первый раз, когда я осознал, до какой степени неуловимым и вездесущим является контроль, имел место в 1969 году, когда Хоги Вайкофф, желая преподнести мне практический урок по данной теме, предложила пойти с ней на свидание и поменяться тендерными ролями. Она хотела, чтобы я понял, каково чувствовать себя объектом тонких и не очень тонких форм контролирующего поведения, которыми обмениваются между собой мужчина и женщина. В течение всего вечера она должна была играть роль «мужчины», а я — роль «женщины». Этот опыт показался мне сначала забавным, затем тревожным и в конце концов привел меня в полное замешательство.
Мы договорились, что она заедет за мной на машине. Пока я ждал ее, я смотрел на это свидание как на игру, преувеличенно демонстрируя свое неравнодушие к тому, во что я одет и как выгляжу. Я пристально всматривался в зеркало, выискивая малейшие изъяны, и беспокоился о том, останется ли она довольна моей внешностью.
Она должна была заехать за мной в 6:00. В 6:05 она позвонила: «Извини, но меня задержал важный телефонный разговор. Я уже выезжаю».
Это означало, что Хоги опоздает примерно на 15 минут. В 6:15 я услышал звук ее машины, заезжающей в переулок, и сигнал гудка. Я был уже готов, и поскольку мы опаздывали, я подумал, что, наверное, мне лучше встретить ее на улице. Однако несколько раздраженный ее самонадеянностью, я решил остаться, где стоял. Через минуту Хоги взбежала по ступенькам, перемахивая через одну, и громко постучала в дверь. Я подождал, прежде чем подходить к двери, открыл ее; и вот она стояла передо мной, полная энергии, как ни в чем не бывало.
— Привет, милый. Ну, как делишки? — лучезарно улыбнулась она.
Я, счастливый видеть ее, улыбнулся в ответ и произнес:
— Прекрасно. Хочешь зайти?
— Нет, поехали.
Я снова зашел в дом, чтобы взять свое пальто, и, когда мы бросились вниз по лестнице, она спросила:
— Ну, куда ты хочешь сегодня поехать?
Прежде чем я успел ответить, она продолжила:
— Знаешь что, у меня есть отличная мысль. Поехали в «Джованни».
Я не был уверен, что именно сегодня расположен к итальянской кухне, но эта идея действительно показалась мне неплохой, и поскольку у меня не было своих предложений, я с радостью согласился. Хоги проводила меня на место пассажира, открыла дверь и помогла мне забраться внутрь. Затем она величественной поступью обошла машину спереди, продемонстрировав себя во всей красе и одарив меня улыбкой. Затем она открыла дверцу водителя, забралась внутрь и, прежде чем включить двигатель, наклонилась ко мне, положила одну руку мне на бедро, другой обняла меня за шею, притянула меня к себе и крепко поцеловала в губы.
Пока мы ехали, я впервые за все время нашего знакомства заметил, что она хорошо водит, уверенно обгоняя машины и аккуратно вписываясь в повороты. Мне доставляла некоторый дискомфорт скорость, с которой мы ехали, и я иногда надавливал ногой в пол машины. Во время езды она вела оживленную беседу, иногда отводя взгляд от дороги, чтобы бросить его на меня. Мы были влюблены друг в друга, и нам было хорошо вместе. Легкое чувство неловкости от пребывания на месте пассажира (когда мы куда-то выбираемся, как правило веду я) казалось совершенно пустяковым ощущением в сравнении с тем возбуждением и восторгом, которые я испытывал, находясь рядом с ней.