Я толкнул дверь в коридор — и в ужасе остановился на пороге. Передо мной стоял хегрун. Очевидно, это был разведчик. Времени для раздумий не было — огромный, как гризли, хегрун ломился вперед, явно собираясь напасть на меня. Я успел подумать, что все-таки оказался прав, считая, что пришелец может изменить уже виденное будущее — уничтожив его!
Стычка была короткой. Получив страшные ожоги груди и живота в моих объятиях, хегрун бежал, воя от боли.
Я огляделся. Следы на полу медленно дымились под моими подошвами.
Жара, усталость, голод, жажда (сорок семь часов без сна и отдыха!) доконали меня. Моментами я еще понимал, что надо делать, но сознание мое туманилось, хотя какие-то мысли еще роились в моем мозгу.
Из последних сил я двинулся вперед, падая и подымаясь, оставляя на своем пути обгоревшие отпечатки ног и рук.
Я должен был предупредить! Должен!
Снова на пути возник хегрун.
Я ударил его всем весом своего тела, и он рухнул на пол, ударившись головой об угол стального ящика.
Со стороны какой-то двери послышался шум, и я, повернув голову на этот звук, смутно различил страшно знакомую фигуру человека.
Он подошел поближе и протянул мне руку. Я протянул свою, и между нашими руками сверкнула молния. На мгновение передо мной промелькнуло невероятное лицо… И все исчезло.
Темнота, темнота, темнота.
17
Постель была чудесная, свежая и прохладная. Сон тоже был замечательный. Лицо Барбро казалось мне лицом Лианы. Где-то в глубине сознания ворочались мрачные мысли, которые еще предстояло вытащить оттуда. Но не сейчас…
Но тут греза склонилась ко мне, и в ее дымчато-серых глазах появились слезы, хотя губы улыбались. И я их целую, и это уже явь, а не сон! Я поднял руку и увидел бинты на ней.
— Барбро, — услышал я свой хриплый голос.
— Манфред! Он проснулся! Он узнал меня! Ты слышишь, он узнал меня!
— Ну, он был бы уже совсем плох, если бы не узнал тебя, дорогая, — произнес чей-то голос и надо мной склонилось не столь прекрасное, но все же довольно симпатичное лицо. Барон фон Рихтгофен улыбался мне, но все-таки он был чем-то озабочен.
— Что случилось, Брайан? — холодные кончики пальцев Барбро коснулись моего лица. — Когда ты вернулся домой, я позвонила Манфреду, он сказал, что ты исчез. Они обыскали все здание и нашли загадочные обуглившиеся, следы…
— Может быть, не нужно его сейчас волновать? — пробурчал барон.
— Да, да, конечно. Но теперь все хорошо, и это главное.
Отдыхай, Брайан. Ты расскажешь обо всем после. Я хотел ей что-то сказать, но почувствовал, как сон наплывает на меня теплой волной, и я позволил себе утонуть в его зеленой глубине.
Проснувшись в следующий раз, я почувствовал страшный голод. Барбро сидела у кровати, бездумно глядя в окно.
Несколько минут я лежал тихо, любуясь ее нежной щекой, изгибом шеи, длинными ресницами. Почувствовав мой взгляд, она обернулась и улыбнулась мне. Улыбка засияла, словно солнце после весеннего дождя.
— Похоже, я уже в полном порядке, — сказал я.
Потом были счастливые минуты, немного шепота и глупых ласковых слов вперемежку с поцелуями. Позднее появился Манфред, за ним — Беринг и Люк. В этот раз Манфред разговаривал со мной деловито и сухо.
— Как ты объяснишь нам свою трехдневную щетину? Что значат все твои ссадины, ушибы, кровоподтеки? Я уже не спрашиваю тебя об ожогах второй степени, обморожении и о выбитых зубах.
— Какой сегодня день? — спросил я.
Манфред ответил.
Значит, я был без сознания около сорока восьми часов. Два дня прошло с момента предполагаемого нападения хегрунов. Но они до сих пор не появились здесь!
— Послушайте друзья, — начал я, — в то, что я собираюсь сейчас рассказать, довольно трудно поверить, но вы видели обезьяночеловека рядом со мной, и я надеюсь, что вы постараетесь.
— Это действительно очень странное существо. Брайан, — перебил меня Герман. — Оно, наверное, напало на тебя, и этим можно было бы объяснить некоторые твои раны, но что касается ожогов…
Тут я перебил его и рассказал все без утайки.
Они молча слушали. Несколько раз я перерывался, переводя дух и вспоминая некоторые подробности.
— Вот так! — удовлетворенно закончил я свой рассказ. — А теперь скажите, что это все мне просто приснилось, но не забудьте объяснить, как мне мог присниться этот мертвый хегрун.
— Твой рассказ невероятен, безумен, фантастичен! Это просто галлюцинация, вызванная сотрясением мозга! — вымолвил потрясенный Герман.
— Но тем не менее, я почему-то верю каждому твоему слову. Мои специалисты доложили мне о странных показаниях приборов надзора Сети. То, что ты сейчас рассказал, совпадает с нашими наблюдениями. А слова о том, что тебе удалось перенести нападение пришельцев на несколько недель в будущее — это, пожалуй, самое интересное из всего услышанного!
— Я не знаю, как далеко удалось мне передвинуть его, — сказал я. — Но, надеюсь, что вы хорошо подготовитесь к их появлению.
Герман откашлялся.
— Я как раз подхожу к этому, Брайан. То, что ты говорил о своем неумелом регулировании механизма МК, кстати, он здесь вызывает мое восхищение, но я, кажется, уклонился от темы. Так вот, ты сказал, что собирался перебросить хегрунов, так кажется ты их назвал, в будущее. Но, боюсь, что вместо этого ты перебросил их в уровень прошлого нашей линии 0-0…