Обожженный по бокам головы парень, с вздувшимися там пузырями с сукровицей, где два уже лопнули, причем не сами, видел, что за орудие пыток палач взял в лапы и жутко, больше чем было до этого, испугался, но орать или биться в ужасе не мог из-за чего-то запрещающего внутри. И даже, когда рогатый вытащил раскаленное, красноватого цвета мачете из хохочущего огня, не смог пересилить себя и начать кричать: «Пожалуйста, не надо!! Я готов целовать песок с камнями, по которому ты ходишь!!»
Нет! Никогда и ни за что! Наверное это и есть душа, когда в трезвом уме и памяти принимаешь помощь лишь от близких людей, ибо от других это выглядит подачкой, после которой ты обязан вечно помнить об их благородстве. В его жизни смерть частенько близко приближалась, однако он ни разу не просил подаяния в виде чужой помощи из-за запрета внутри. Что-то мешало молить именно в такие моменты, будто запрещая показывать слабость… Поэтому и сейчас Дима решил идти до конца, ведь сколько людей на Земле замучено себе подобными, а здесь Ад, где подобное само собой разумеется! Место бессмертия, вечной жизни и бесконечных страданий! Вот только, как выглядит вечная жизнь в изуродованном теле? Или все-таки существует некий выход?
«Он же говорил, что они проводят генетические эксперименты с телами… Может мне вырастят новые руки с ушами?», — надежда умирает последней и парень глубоко, испуганно вздохнул, чувствуя боль, остающуюся на том же пике. «Пора привыкать, как к новой противной работе… Ассенизаторы — стажеры поначалу тоже, наверное, мечтают закончить жизнь самоубийством, но пашут… Деньги ведь нужны, а этом случае можно и прогнуться, иначе ни один бог не простит, что ты скончался от гордости… Хотя здесь я сам себе противоречу, но… Все, что меня не убивает, делает сильнее… Какой же я дибил… Что я несу…», — Дима вяло просмотрел сумасшедшие мысли и с ужасом зажмурился в ожидании удара, ибо черт приподнялся на кончиках копыт, словно балерина и выгнулся колесом, набирая силу для богатырского удара.
Рогатый собирался рубануть по правой половинке и так искалеченной руки, по крайней мере, оранжевые глаза целились именно туда и… Мгновение звучал свист летящего с огромной силой и скоростью раскаленного лезвия, желудок парня замерз, а горло перехватило спазмом ожидания неизбежной БОЛИ… Раздался сильный удар, дернувший все тело, после чего нервные окончания вкупе с обонянием воспроизвели картину повреждений, приплюсовав к ней запах паленого мяса, подаривший более яркую палитру кисти художника, зовущегося воображением.
Ввиду того, что нервы не умеют передавать происходящее с организмом через визуальные образы из-за их частичной непонятности, а для многих просто нежелания видеть, то они создавались с учетом особенностей каждого. Слово «каждого» означает даже имбецила, что котят на морозе жрать любит.
Любое живое существо моментально забудет про сломанную, однако не болящую руку, так как она не беспокоит, поэтому нервные окончания являются самим совершенством. Они описывают картину раны настолько идеально, что любой живой и чувствующий сразу же обращает внимание на полученные повреждения, начиная заниматься успокоением этих маленьких, вопящих во всю глотку засранцев. Единственный их минус в том, что они тормозят, правда, недолго. Всего пару секунд.
Тупого, дернувшего все тело удара Дмитрий не видел, однако воспроизвел картину происходящего спустя те самые две секунды. Только-только успокоившаяся боль в руке вновь заиграла во всю мощь, причем в том же месте, а запах подгоревшего мяса и вовсе заставил плакать, дорисовав картину неаккуратной поджарки.
«Да, как он это сделал!!?», — задергался на пыточном столе мальчишка, заливаясь слезами и с новой силой стоная в сорванное горло.
Происходящее невозможно описать, ведь мало, кто представляет боль из отрубленной в районе локтя, мгновенно прижженной руки, ну, а Дима, как и некоторое время назад гонял воздух ненамного более коротким обрубком, с силой ударяясь ногами с рукой о ржавые кандалы. Черт же довольно цокал туда-обратно вдоль стола и ловко крутил слегка остывшим мачете, азартно щуря оранжевые глаза.
Остро-заточенный огромный нож в умелых волосатых лапах, отрубил ту самую разлохмаченную часть руки с кусочком торчащей кости, превратив уродливый обрубок в аккуратный срез. И непонятно, чем являлось произошедшее, частью пытки или просто попыткой добавить красоты грязной работе. Находят же ее, красоту в замечательных говяжьих отбивных с любовью приготовленных человеческими руками, дабы клиент в ресторане мог насытиться удивительным, радующим глаз и желудок блюдом из убитой коровы.
Поэтому и здесь на старого, любящего работать демона нельзя обижаться, ибо он готовил. Готовил так, как учил его кто-то более опытный, и как в будущем будет учить он. Здесь находился его ресторан, а он являлся шеф-поваром с главным блюдом в роли бледного, тяжело-дышащего и испачканного рвотой Дмитрия, испытывающего на себе остроту приправ в виде разных пыточных инструментов.
— Курить будешь? — положив горячее, пахнущее жареной кровью мачете неподалеку от прикованного пленника, демон полез в карман фартука за сигаретами, наперед зная ответ трясущегося в диком нервном напряжении мальчишки, рассматривающего прекрасно выполненный, подгоревший срез руки, из которого не вытекло ни капельки крови.
Мутные глаза юноши лучились подобием сумасшествия, но он автоматически кивнул, дрожа от напряжения и бьющей в голову боли с отчаянием… Теми самыми, приближающими желание умереть до конца, уйдя в темноту из пропахшего смертью и горелым мясом помещения, с надоевшими бликами пламени на всем здесь находящемся, а черт спокойно прикурил сигарету и, сделав пару затяжек, сунул ее парню в губы, дав тому курить, сколько влезет.
Пока измученный Дмитрий жадно затягивался, мысли его пребывали в огромной тоске, рвущей сердце и заставлявшей болеть душу, не могущую покинуть еще одно тело — духовное.
«Будь проклята эта матрешка…», — изо всех сил желая сдохнуть и одновременно выжить, он повернул голову, мучительно сплюнув на стол тягучей слюной, бывшей остатками рвотной желчи.
Липкий, растянувшийся плевок не желал полностью выпадать, и его пришлось сдувать, делая, как задорно пофыркивающая лошадь, хотящая скакать галопом по зеленому лугу с любимым хозяином: «Прфф! Прфф! Прфф!», — что отлично получилось, однако не высушило море тоски, плещущееся внутри души, желающей впасть в кому.
А его мучитель наоборот… Прикрыв усталые глаза, присел на стоящий рядом, крепко сбитый стул и принялся мечтательно жевать кожистые губы, словно прокручивая в голове надежды на что-то более светлое, чем работа в затхлой, полной крови и криков комнате… В полуприкрытых звериными веками глазах, будто бы бегали обнаженные козочки с гладко выбритыми грудями и задницами, подмигивая престарелому мечтателю, пролившему немало крови несчастных грешников. Сейчас палач не выглядел злым или жестоким, наоборот… Нечто человеческое появилось в оранжевых глазах с мечтами о далеком и несбыточном, таком же, как для Дмитрия сейчас являлась унылая Земля.
Посмотрев на старого палача со стороны, любой бы понял, что у демона есть какая-то своя простая, по крайней мере для Геенны Огненной жизнь, в которой он приходит домой, устало ужинает и надев линзы с земным фильмом из чужих воспоминаний, например «Титаником», заваливается на жесткую кровать и плачет… Плачет, когда умирает Ди Каприо… Может это его любимый фильм…
Ведь наверняка на любой земной скотобойне есть парень, безжалостно убивающий быков и коров с одного сильного удара огромным молотом, который возвращается домой и пьет… Не водку, не пиво, а молоко. Литр или два, чтобы на губах появились белые усы, как в детстве… Потом вставляет в старый видеомагнитофон, именно магнитофон, а не DVD, потрепанную жизнь видеокаcсету и смотрит давние записи «Мишек Гамми» или «Утиных историй» с дядей Скруджем и его тремя племянниками, утятами в разноцветных кепках. И смеется. Как ребенок. С испачканной в молоке верхней губой… И это делает с виду бесчувственный парень, не обращающий внимания на жалобное мычание приговоренной к смерти коровы… Бездушно смотрящий в грустные глаза бедной, хотящей жить скотины, понимающей куда ее привели. В глаза той, которую десятки поколений женщин разных стран называло и называет кормилицей…