— Я тебе сказал, — проговорил я.
— Что значит эта запись на смарте? Почему ты записывал личную беседу с Николаем Эдуардовичем? Кто приказал? Говори! — небритое лицо Василия снова приблизилось ко мне.
Ну конечно! Они нашли запись. Она так и осталась на моём смарте. Более надёжного места для хранения не придумал, а удалять не хотелось. Я пару раз переслушивал объяснения Николая, пока пытался вникнуть в семейный бизнес.
— Чтобы запомнить, — я запрокинул голову и уставился в небо, которое превратилось в белый стерильный потолок с четырьмя светодиодными лампами. — Я говорил, — последнее я произнёс почти шёпотом, — я всё говорил.
— Зачем ты искал информацию о серой зоне? Мы всё знаем. Не отпирайся. Твоя сводная сестра рассказала многое.
— Если её хоть пальцем тронешь, тебе не жить, — я посмотрел на расплывающееся перед глазами лицо Василия. — Думаешь, я тут навсегда? Вы меня не удержите.
— Ничего с ней не случится, если ты будешь с нами сотрудничать. Сколько тебе объяснять? Или по-хорошему не доходит?
— Дай поспать. Всё расскажу, — мои глаза начали слипаться вновь, но щёки опять обожгли удары широких ладоней палача.
— Повторяю вопрос. Зачем ты искал информацию о серой зоне?
Я усмехнулся. Почему-то вся эта ситуация стала казаться ужасно забавной.
— Потому что я их вижу, — произнёс я. — Вон они, на горизонте, идут куда-то.
— Не морочь мне голову.
— Не, я тебе не морочу голову. Ты просто не видишь, а я не сплю — я вижу. Не знаю, куда ты меня притащил, но тут вокруг один песок. И существа… Что они такое? Это я должен задавать вопросы. Что от меня скрывают? Те двое с фиолетовыми глазами… почему они не ответили? Я такой же, как они. Говоришь, не было? А я видел. Ты врёшь и тётка врёт, и тот второй врёт. Я видел их. Я знаю, когда глюки, а когда — нет.
Я осёкся, сообразив, что несу какую-то околесицу. Надо держаться, надо молчать, ведь если проговорюсь — тогда конец. Василий глубокомысленно хмыкнул и, вздохнув, почесал свой мясистый нос. Он постоянно так делал, и движение это настолько раздражало, что я опустил взгляд, только чтобы не видеть. Интересно, какие мысли в голове этого бугая? Он разочарован? Зол, что не получается меня расколоть? Может, ему вообще плевать?
Я закрыл глаза. На этот раз меня разбудили, тормоша за плечо.
Передо мной были двое. Они схватили меня под руки и повели, но не в комнату с кроватью, а по лестнице наверх.
Вышли из здания и оказались на какой-то закрытой территории, освещённой фонарями. Было темно. Свежий воздух приятно холодил лицо. Перед входом стоял синий грузовой микроавтобус.
Нейтрализаторы сменили. Вначале — на руке, потом — на ноге. На глаза надели повязку, на запястья — наручники (как будто нейтрализаторов было мало), затолкали внутрь фургона. Посадили на сиденье. Судя по голосам, те двое, что вывели меня, расположились напротив, ещё двое — на передних местах. Машина тронулась с места.
И вдруг я почувствовал странную вещь. В теле как будто вновь появилась энергия. Вначале подумал, что лишь кажется, но нет, она циркулировала всё активнее и активнее, словно на мне и не было никаких нейтрализаторов. Голова дико болела, но стали появляться силы, и я уже не чувствовал себя так, словно вот-вот упаду в обморок.
Я не мог понять, что случилось, и почему нейтрализаторы, которые не блокируют энергию, но факт оставался фактом: в теле вновь чувствовалась сила.
Кажется, удача повернулась ко мне лицом, дав шанс спасти собственную шкуру. Дальнейшее зависело только от меня.
Глава 3
Пока ехали, я кое-как держался, чтобы отрубиться. К счастью, чувство самосохранения оказалось сильнее, чем не спавший трое суток организм. Мой разум подчиняла лишь одна мысль: сбежать во что бы то ни стало. Досадно будет, если усну в самый ответственный момент.
И вот я сидел и гадал, пора ли действовать или ещё подождать? Тянуть явно не стоило. И пусть глаза мои закрывала повязка, а запястья скрепляли наручники, всё это больше не могло меня сдержать. Энергия циркулировала достаточно активно, чтобы сформировать «броню» и усилить организм. Ощущалась знакомая лёгкость, несовместимая с моим физическим состоянием и трёхдневной голодовкой.
— Куда меня везут? — спросил я, когда фургон в очередной раз остановился, судя по всему, на светофоре. Кажется, прошло минут десять с тех пор, как мы тронулись в путь.
Мне никто не ответил.
— Куда. Меня. Везут, — произнёс я раздельно каждое слово.
— Заткнись, — сказал одни из сидящих напротив конвоиров.
— Куда надо, — буркнул второй. — Тайный приказ разберётся.