<p>
Из-за двери, куда ушел, мой врач, слышны голоса, мужские и женские.</p>
<p>
Ага, понимаю, наверное, будет комплексный осмотр сразу у нескольких врачей-специалистов. Ну, там кардиология, терапия, хирургия: все-таки я совершил космический полет. Нужно послеполетное обследование – как для всех слетавших на орбиту космонавтов.</p>
<p>
Открылась дверь. Врач пригласил меня войти.</p>
<p>
В комнате четверо в белых халата – двое мужчин и две женщины. Сидят полукругом на четырех стульях, перед ними стоит свободный стул.</p>
<p>
- Присаживайтесь, товарищ лейтенант, - говорит старший по возрасту из мужчин, седовласый, солидный, в очках. Классический профессор, хоть в кино его снимай.</p>
<p>
Сажусь на свободный стул.</p>
<p>
- Мы хотим поговорить с вами, - с милой улыбкой произносит одна из женщин в белом.</p>
<p>
Ну, и дальше пошли вопросы…</p>
<p>
Я сразу понял, что все четверо - психиатры. Где столько психиатров нашлось на космодроме, до сих пор не могу понять. И зачем они были нужны? Наверное, мое начальство и вправду подумало, что я от стресса во время полета как-то повредился головой.</p>
<p>
Этот «допрос» длился около полутора часов. Я подробно и доброжелательно отвечал на их вопросы – «нет, головных болей не испытываю», «головокружения нет», «да, я хорошо помню, как зовут мою бабушку по материнской линии» - ну, и так далее.</p>
<p>
Я уже стал уставать, но тут распахивается дверь - на пороге сам генерал Шумилов и тот врач из спасательной бригады, который меня с места посадки доставил в Ленинск.</p>
<p>
- Мы, товарищи, - говорит генерал без всяких предисловий, - забираем у вас лейтенанта Пастушенко. Посмотрели телеметрию. Он говорит правду.</p>
<p>
- По нашей линии замечаний к его здоровью нет, кивает седовласый «профессор». – Вполне психически нормальный молодой человек!</p>
<p>
Выходим, садимся в командирскую «Волгу». Проезжаем через весь город и центральное КПП. Соображаю, что теперь едем на вторую площадку, к месту старта.</p>
<p>
- Как себя чувствуешь, космонавт? - Шумилов оборачивается ко мне.</p>
<p>
- Нормально, - пожимаю плечами. – Устал немного, товарищ генерал.</p>
<p>
- Ну-ка, рассказывай, как всё было.</p>
<p>
И я рассказываю. А потом, уже на «двойке», ещё раз рассказываю - теперь уже двум десяткам генералов, полковников и гражданских специалистов. Слушают с интересом, задают множество вопросов. И так до вечера, часов до пяти. У меня уже язык начинает заплетаться. Да и есть хочется – со вчерашнего обеда и крошки во рту не было.</p>
<p>
Наконец, меня отпускают:</p>
<p>
- Вы свободны, товарищ лейтенант. Можете отдыхать. Только со второй площадки никуда не отлучайтесь.</p>
<p>
Спускаюсь в «космическую пристройку», переодеваюсь в свою обычную одежду, которая со вчерашнего вечера так и провисела в шкафчике для технического персонала. Иду в офицерское общежитие. Домой.</p>
<p>
Соседи мои - кто где. Антошка Макарьев на каком-то дежурстве. Сережка Бороздин уехал ночевать к своей подружке в Ленинск. Ужинаю разогретыми вчерашними макаронами и ложусь спать. В сон, как говорится, мгновенно проваливаюсь.</p>
<p>
Утро начинается как обычно. Построение боевой группы в казарме. Потом наши офицеры окружают меня:</p>
<p>
- Ну, Влад, ты как?</p>
<p>
Но я и рот толком не успеваю открыть. На пороге казармы - капитан Монастырский, сегодняшний дежурный по части, собственной персоной:</p>
<p>
- Лейтенант Пастушенко, следуйте за мной к командиру части.</p>
<p>
У командира в кабинете присутствует, кроме самого полковника Чернова, наш особист. Протягивает мне лист бумаги с напечатанным текстом. Просит подписать. Читаю. Это подписка о неразглашении государственной тайны на двадцать пять лет. То есть от данного момента и до 21 ноября 2012 года.</p>
<p>
Ведущий: Всю ночь московские руководители военной космонавтики решали, как сообщить о, мягко говоря, нестандартных результатах испытательного полета наверх. На самый верх, в Политбюро ЦК КПСС, Михаилу Горбачёву, в Совет министров.</p>
<p>
В конце концов, пришла устная рекомендация из Министерства Обороны – от кого-то из замов нового министра Дмитрия Тимофеевича Язова – доложить в общем. То есть сообщить, что в целом испытание «Искры» прошло успешно. Оно ведь и в самом деле в итоге получилось успешным. Не так ли, товарищи? Космическая капсула отлично сработала, испытатель жив и здоров. А подробности полета мы сообщать не будем. И чтобы участники запуска не болтали лишнего, засекретим всю информацию об этом полете лет на двадцать пять.</p>
<p>
Пастушенко: Такие же расписки о неразглашении государственной тайны обязали подписать всех участников эксперимента. Ведь всю правду мало кто знал. Испытатель жив, а то, что слушок прошел о том, будто «Искра» добралась до космоса, - ну, так всем известно: лейтенант Пастушенко большой шутник и фантазер. Даже в полковом конкурсе самодеятельности участвует.</p>
<p>
Ведущий: А что было дальше?</p>
<p>
Пастушенко (пожимает плечами): Всё, как обычно. Уже через день я заступил в наряд по монтажно-испытательному корпусу.</p>
<p>
Ведущий: И вас даже ничем за полет не наградили?</p>
<p>
Пастушенко: Грамотой по итогам года – «за успехи в научно-испытательных работах», вот такая была формулировка. И еще от комитета комсомола нашей части я получил книгу «Боевая вахта Комсомола», выпущенную к семидесятой годовщине ВЛКСМ.</p>