Серый подумав, бодро отрапортовал:
— Биологических — двадцать семь, фактических со дня выпуска — восемь лет, пять месяцев и три дня. Часы опускаю, как величину несущественную.
Алекс от души хохотал:
— Да ты малолетка совсем! Вот потому девчонками и не интересуешься. Ну, ничего, — он покровительственно похлопал Серого по плечу, — старший товарищ и брат тебя всему научит. Распробуешь все прелести жизни.
А Серый закатил глаза и демонстративно закрыл их ладонью.
Они уехали на третьи сутки. Раньше собраться никак не получилось. Алекс нервничал и кусал губы, а Серый был просто счастлив. Очень счастлив. И даже тревожные мысли не могли испортить его радостного состояния.
И вообще, может ему всё же в парке показалось… И не было там никого человека с эмблемой UNIX-компани. Ведь к ним, к счастью, никто так и не пришёл.
Эпилог
Камера следственного изолятора при военной прокуратуре была более чем комфортабельна, во всяком случае — гораздо удобнее и даже уютнее солдатской казармы на Зое.
Небольшая комната с отличной кроватью с ортопедическим матрасом, головизором на бело-голубой стене и маленьким холодильником, примостившимся в самом в углу, рядом с дверью в санузел.
Ах, да — ещё прогулки в парке следственного изолятора и оборудованный по последнему слову техники спортивный зал.
И кормили тут… Конечно, в элитных ресторанах он не бывал, но меню тут было явно лучше, чем во многих армейских столовках.
Заключение можно было бы даже считать внеочередным отпуском. Впрочем, если тюрьма окажется с такими же годными условиями, то Карим вовсе не против провести там пару-тройку лет. Только бы пенсию за выслугу лет не отобрали.
Да, Карим как мог пытался себя взбодрить, но получалось это, честно сказать, не очень. Да ещё тревога за Серого никак не хотела отпускать.
Хотя вроде бы чего бы за него переживать? Когда Карим потерял в бою свою первую снайперскую винтовку, то искренне огорчился, но переживать за неё… Нет — это прямо глупости. А чем Серый от винтовки отличается? Ну, кроме стоимости, естественно. Да ничем! Крокодил — он и на Зое крокодил.
Но, несмотря на все уговоры самого себя, не переживать не получалось.
И Карим — смирился. Прошёл стадию отрицания, так скажем. И принял правду — Серый для него такой же боец, как и все остальные. Как Алекс, Терри… Даже несколько дороже чем этот засранец Ян. Хотя тот и оказался нормальным мужиком, не то что Юджин…
Тот бой вспоминать было тяжело, а забыть — просто невозможно.
Имитация двери мягко колыхнулась и исчезла. Значит, силовое поле отключено.
«Ага, ко мне снова гости!» — хотелось подумать это бодро и зло-весело, но получилось как-то уныло.
В комфортабельную камеру вошёл подполковник Петров. Во всяком случае, именно так он ему представился во время первого допроса Карима, а на самом деле, он, скорее всего, и не Петров вовсе.
«Сидоров», — мрачно пошутил про себя Карим.
Вслед за подполковником скользнула миниатюрная стройная блондинка. Карим знал — это женская линейка уников s. Подполковник называл её «Ди».
Уник застыла возле двери, вперив неподвижный взгляд удивительных сиреневых глаз в противоположную стену, а Петров уселся напротив Карима.
Ещё с первой их встречи Петров разрешил Кариму не вставать в своём присутствии: «Мы с вами одно дело делаем».
— Здравствуйте, Карим, — мягкий голос, доброжелательная улыбка.
Даже Карим, не один пуд соли съевший в армии и знавший все уловки спецотделов, невольно попадал под обаяние подполковника.
— Мы, как и обещали вам, во всём разобрались. Ваша группа действовала согласно инструкции, но при этом ещё проявили мужество и смекалку. Все обвинения с вас и ваших людей сняты. Правительством Федерации вам всем будет выплачена денежная компенсация в одну тысячу галлов. Также вы получаете недельный отпуск, а потом — ждём вас на Зое. Такие люди нам нужны.
Петров поднялся, ошарашенный Карим встал вслед за ним.
— Всего доброго, сержант Аббасов, — Петров почти перешагнул порог камеры, как вдруг обернулся. — Ответьте мне вот на такой вопрос, Карим… Ваш уник, Серый, никогда не казался вам странным?
— Что? — растерялся Карим, — Странным? Нет…
Петров прищурился и взгляд его стал цепким и острым:
— Вы уверены? Он всегда вёл себя как оборудование?
Карим понял, что сопротивляться этому взгляду он не сможет. Он должен всё сказать Петрову. И о том, как Серый украдкой гладил Мурку, и как старался не попадаться на глаза Яну и Мартину, как по-человечески сверкнули его глаза, когда Терри протянула ему в первый раз плитку шоколада… Это его святой долг — сказать правду.