— Нет! — резко перебила его Тамара и сжала его руку. — Пожалуйста, Бен, не торопи меня! Мне нужно время, чтобы подумать. В последние три недели у меня не было ни одной свободной минуты! Ты мчишься слишком быстро для меня. Пожалуйста, остановись хоть ненадолго!
Бен вздохнул:
— В этом деле нужно ковать железо пока горячо! Сейчас публика интересуется работами Тамары Шеридан. Ты ведь не хочешь, чтобы какой-нибудь начинающий художник похитил твои лавры?
Тамара пожала плечами:
— Разве это возможно?
— Дорогая, в этой игре возможно все! — мрачно произнес Бен. — Скажи ему, что ты подумаешь о моем предложении! Сделай это ради меня!
Тамара взглянула на него.
— Хорошо, Бен, — просто ответила она, уступая, и вошла следом за ним в сизое от дыма сигар помещение.
Джозефу Бернстейну было около шестидесяти. Он славился своей помощью молодым художникам. Не то чтобы он делал это только из любви к искусству, но Тамаре он нравился, и она доверяла его суждениям. Кроме того, он был приятелем Бена, а она обязана Бену всем.
— Ну, Тамара, — улыбаясь, встретил ее Бернстейн, — Бен передал тебе о нашем предложении?
— Да, мистер Бернстейн, он мне сказал, — кивнула Тамара.
— Хорошо, хорошо. Я хочу, чтобы ты была на поверхности, пока, как говорится, шар вращается. У тебя очень успешная выставка! Это, дорогая Тамара, далеко не всегда бывает при первом опыте. Но я уверен, публика будет снова привлечена. Твои картины обладают неким, как бы это выразиться, шармом, необыкновенной жизненностью! Нет, не то, — простотой линий, которая привлекает. Для девушки твоего возраста ты удивительно талантлива. В твоих работах чувствуется опыт, будто ты, как знаменитые художники прошлого, уже страдала!
Тамара почувствовала, что слегка краснеет. Мистер Бернстейн был проницателен и заслуживал доверия.
— Я благодарна вам за помощь, — начала она и тут поймала умоляющий взгляд Бена. — Я хочу сделать то, о чем вы говорите. Я могу попытаться, но…
К счастью, ей не пришлось продолжать. Бернстейн прервал ее:
— Конечно, конечно, Тамара. Мы слишком торопим тебя! Настоящий художник не терпит, чтобы его торопили! Я вижу это, я чувствую, что ты устала, и я это понимаю. Тебе нужно время, чтобы привыкнуть к своему положению. Это ведь Бен — он инициатор моей настойчивости. Прости меня!
Тамара беспомощно взглянула на Бена, который ответил ей полуулыбкой:
— Хорошо, хорошо. — Он пожал плечами. — Я знаю. Я не художник и не спонсор. Пошли, Тамара. Мы пойдем в бар и выпьем. Ты пойдешь с нами, Джо?
Бернстейн покачал головой:
— Нет, спасибо, Бен. Твоя находка устала от разговоров. Поговори с ней о более интересных вещах. Право, я не нужен тебе, чтобы объяснять, что это за вещи!
Бен усмехнулся:
— Нет, конечно. Идем, Тамара!
На улице шел мелкий дождь, уличные фонари окрашивали лужи в разные цвета, придавая им причудливую форму. Ночной Лондон, подумала Тамара. Скольких художников он вдохновил!
Но вскоре она отбросила все мысли об искусстве и сосредоточилась лишь на том, чтобы обходить лужи и успевать за Беном, который гигантскими шагами направлялся туда, где была припаркована его машина.
Внутри огромного «астон-мартина» он повернулся к ней, по-хозяйски просовывая руку за ее спиной и обнимая ее.
— О, Тамара, — ласково пробормотал он. — Я люблю тебя!
Он поцеловал ее нежно и ласково. Затем он включил двигатель мощного автомобиля. Ответа он не ждал и не получил. Тамара искоса взглянула на него. Эмоции Бена взволновали ее, но почему она на них не ответила? Может быть, она ненормально холодна или ее прежний опыт мешает ей свободно отдаться естественным чувствам? Подобные мысли и раньше пугали ее, а сегодня она чувствовала себя особенно напряженной.
Они ехали в свой излюбленный бар — уютный подвальчик гостиницы возле Пикадилли. В зале с приглушенным мягким светом, где подавались роскошные вина и курились дорогие сигары, Бен внимательно посмотрел на нее и спросил:
— Что с тобой, Тамара? Сегодня ты какая-то другая. Будто смотришь внутрь себя.
Тамара посмотрела на янтарную жидкость в своем бокале:
— Я не знаю, Бен, я, право, не знаю. Как-то сегодня… и выставка, и все кажется пустым!
— Пустым? — Бен взглянул на нее встревоженно и снова повернулся к стойке бара. — Еще одно виски, — тихо произнес он так, чтобы Тамара не слышала. — Почему? Это касается нас? Меня?
— О нет! — Тамара грустно покачала головой и ласково погладила рукой мягкую ткань его рукава. — Как это может относиться к тебе, Бен? Без тебя я была бы ничем.