Обо всех этих особенностях подводных течений в разведслужбе мне как-то вечером поведал наш начальник отдела, Андрей. Мы сидели в темноте, с тыльной стороны нашего модуля и курили, пуская дым в звездное небо. Я поймал себя на мысли, что совсем забыл о существовании «волкодавов», которые, якобы, присматриваются ко мне, желая отобрать в свою «банду». Более того, я стал замечать, что мне начинало нравиться каждое утро, забрав у дежурного офицера флешку с «инфой» о происшедших событиях за истекшую ночь, быстренько сортировать и укладывать информацию по характеру, направленности и степени важности для дальнейшей детальной работы. Начинать работу приходилось очень рано, иначе за информацией выстраивалась настоящая очередь довольно-таки нервничающих и неуравновешенных в терпеливом общении штабных людей. Но, несмотря на недосып, мне даже нравилось приходить в модуль разведывательной службы так рано, практически до восхода солнца – в это время в отделах сидели только сонные дежурные, в кабинетах стояла непривычная тишина и веяло относительной утренней прохладцей. Всего этого не наблюдалось днем и главное – за отсутствием суеты, беготни и перегруженности событиями, быстро, почти молниеносно, решались внезапно возникающие текущие вопросы. Все это Саватеев определенно одобрял и он, мельком встречая меня, ни свет, ни заря в коридоре разведслужбы, искоса, но благосклонно наблюдал, как я беспощадно наседал на дежурного офицера, поторапливая его побыстрее «добить» последнюю и самую свежую информацию для своей работы.
– Вчера, когда ты свалил на обед, к Саватееву приходил «волкодав», из «тяжелых»*, – проронил в темноте Андрей.
Я почувствовал, как нечто холодное и колючее шевельнулось у меня внизу живота.
– Он что, тебе представлялся? – попытался я перевести все это в шутку.
– Мирослав сказал, что тебя спрашивали.
– Что еще сказал Мирослав?
– Ничего. Саватеев попросил его удалиться.
Андрей, хоть и имел простоватый и слегка ухарский, я бы сказал – бесшабашный вид, но обладал он вполне аналитическим складом ума, поэтому вполне отдавал себе отчет в том, что это означало, когда «тяжелые» интересуются, кем бы то ни было. Андрей в прошлом танкист, но на войну уже попал, как разведчик аналитического отдела. В его характере присутствовал и казарменный юморок, и «бронетанковая» упрямость. Как и каждый технарь, он сначала хорошенько думал, прежде чем что-нибудь сделать.
– Мало ли, кто интересовался бы мной, – неуверенно проронил я.
Но Андрей рассудительным тоном размышлял, казалось, сам с собой:
– Из спецов у нас в центре вас двое. Интересуются тобой. Значит, тебя скоро заберут к себе «тяжелые».
– Возможно, – спокойно ответил я.
Андрей посмотрел на меня. Мне были отчетливо видны его темные глаза с паутинкой смешливых морщин вокруг них. Когда он смеялся или улыбался – был похож на ушлого бомбилу с Пересыпского моста. Но сейчас он не улыбался.
Утро следующего дня ознаменовалось очередным скандалом. Некий десантник по имени Толя в звании подполковник, из нашего отдела, перебрав «белой» в лагере горной группировки на чьем-то «дне Варенья», спасаясь от убийственной духоты, решил ночью окунуться в фонтане. И все бы ничего, если бы к нему не подошел патруль в составе прапорщика и двух солдат-«контрабасов»* из местного милицейского батальона охраны. Глупо было что-либо возражать на сделанное замечание старшего патруля, тем более что купание в фонтане, не говоря уже о самом факте употребления спиртного, было строжайше запрещено командующим группировкой. Но Толя ничего лучше не придумал, как отметелить весь патруль в полном составе, благо, габаритов он был внушительных и сила его удара равнялась силе таранного броска колхозного быка. И хоть патруль и разбежался кто куда, виновник происшествия был опознан начальником патруля на всеобщем утреннем построении. У прапорщика под глазом красовался внушительный «фингал», что пахло вполне реальным судом военного трибунала. Пару лет назад на этот инцидент в зоне боевых действий вряд ли бы стали обращать внимание. Но сейчас ситуация была несколько иной.
Едва я, вернувшись с построения, сел за работу, как в кабинет вбежал наш начальник отдела, Андрей, а за ним и Мирослав. Оба – сразу ко мне:
– Леха, пойди к Толяну, переговори с ним. Он там такое в модуле вытворяет! – торопливо затараторил, жарко дыша мне в лицо, Андрей.
– Я? А что я, Папа Римский? – опешил я.
– Он только тебя слушает!
– Иди, иди! – подталкивал меня Мирослав – Вы оба десантники, у вас есть общий язык. Не то, не равен час, натворит, не дай Бог, делов по глупости…