– Тронулся, что ли?! – серьезно спросил меня Пятый.
– Да пошел ты! – утирая выступившие слезы, отмахнулся я.
Теперь дружно засмеялись парни Пятого.
– Хватит ржать! – прикрикнул Пятый, вставая с земли.
Он поднял под руки Ахьядова, встряхнул его, словно пыльное покрывало и усадил спиной к переднему колесу машины. Старик все еще был в нокдауне. Он мотал головой, смотрел на нас мутными глазами и невнятно бормотал что-то себе под нос. Затем, придя в себя, вдруг громко прокричал:
– Всем назад! Я – сотрудник КГБ!
– А я – мать-Тереза! – представился ему Пятый.
Теперь уже смеялся и он, заразившись этой непонятной бациллой смеха. Смеялась вся группа – здоровые тренированные парни в тактических шлемах и боевых доспехах, в экипировке, с оружием. Странно, наверное, было наблюдать подобную картину, тем более что менее минуты назад эти люди подвергались смертельной опасности и случайный кашель, чих, неосторожное движение или хруст сломанной сухой ветки могли оборвать их жизни, словно истлевший шпагат – настолько зыбкое было наше положение.
Ахьядов с ужасом смотрел на нас снизу и хлопал своими глазами, ничего не понимая. Придя в себя, я прекратил смеяться и стал внимательно рассматривать Ахьядова. Зная его заочно, я впервые видел его воочию, поэтому я с неподдельным интересом уставился на этого фигуранта. Это был уже довольно-таки пожилой мужчина с седой, почти белой, аккуратно подстриженной бородкой. На голове его была одета темная тюбетейка, поверх светлой цветастой рубахи-дишдаши был одет охотничий дождевик цвета хаки. Он был похож на профессора и даже в этой ситуации не потерял свой респектабельный вышколенный вид, внушавший приязнь и доверие. Но я-то прекрасно знал, кто передо мной. В его личном досье так и было сказано: принимал активное участие в пособничестве НВФ, добывал сведения о передвижении подразделений, причастен к нападениям на колонны ФС и убийствам сотрудников правоохранительных органов, так же имеет отношение к трафику наркотиков, нефти и работорговле. Награжден орденом Ичкерии «Герой Нации». Также запечатлен на пленке, где была заснята казнь российских военнопленных. О, как! Вот вам и цветочек – Божий одуванчик. А по виду и не скажешь.
Пятый бесцеремонно обыскал Ахьядова, забрал у него «Токарев»* и запасной снаряженный магазин к нему.
– Это не мое! – кивнув на пистолет, пояснил Ахьядов.
– Ну конечно!
Паспорт и какие-то удостоверения Пятый, бегло проверив, вернул обратно Ахьядову. Затем мы осмотрели убитого мной человека, спутника Ахьядова. Это был боевик, с небольшой грязной бородкой, в разгрузке и с зеленой ленточкой на курчавой голове. Одна из моих пуль, попав ему в затылок, вышла через глаз. Пятый посмотрел на меня и язвительно пробурчал:
– А теперь самое время сказать, что ты ему целился в ноги! – он повернулся и спросил у Ахьядова, кивнув на труп – Что это за чудовище?
– Впервые его вижу, командир! – бодро доложил старик – Остановил машину, приказал ехать. Кто такой? Что такой? Не знаю, клянусь!
– Все ясно – махнул рукой Пятый.
Подошли бойцы из второй группы Пятого. Они бросили на землю бездыханное тело Халида.
– Принимайте балласт!
– Что там? – спросил у них Пятый, кивнув на поле брани.
– Порядок. Все «нулевые»…
Я знал Халида по фотографиям. Но это был не тот бравый полевой командир, а заросший грязный изможденный мужик. От него разило, как из не прибранного хлева. Я подобрал валявшийся в траве его зеленый берет с латунной кокардой в виде лежавшей волчицы и пришитым маленьким матерчатым околышем, сбоку, который изображал флаг Ичкерии. Немного подумав, я сунул этот трофей себе за пазуху.
Мы замотали его в какой-то старый ковер, который нашли в машине Ахьядова. Из шестов и веревок, которые взяли на хуторе, соорудили некое подобие носилок, увязав все это со свертком тела Халида.
– Что вы собираетесь с ним делать? – поинтересовался Ахьядов.
– Хоронить щас будем!
«Нива» под завязку была забита коробками с медикаментами, пакетами с едой, одеждой, цинками с боеприпасами и прочей светотенью. Бойцы Пятого сложили в машину изъятое у боевиков оружие, экипировку, заложили тротиловые шашки и подожгли огнепроводный шнур.
– Линяем отсюда! – скомандовал Пятый.
– А я?! – протягивая к нам руки, спросил Ахьядов.