— А то ты не знаешь! В библиотеке. Я целую неделю смотрел, как ты бродишь вдоль стеллажей — чуть ли не каждый день. Было такое впечатление, будто ты что-то искала. Причем не книгу.
— Может, и так, — согласилась она. — Может, я искала тебя. Ты подсматривал, как я бродила вдоль стеллажей, а я подсматривала, как ты штудировал книжки. Первая фраза, с которой ты ко мне обратился, звучала так: «Вам нравится Джейн Остин?» Совершенно не мужской вопрос. Мужчины обычно не читают Джейн Остин, а если читают, то никогда в этом не признаются и уж тем более не используют ее в качестве приманки.
— Никто и не собирался ловить тебя на крючок, — сказал он. — Просто мне показалось: вот идет любительница Джейн Остин, а может, даже Эдит Уортон. Вопрос был вполне естественный.
— С этого момента, — сказал она, — все и закрутилось. Помню, мы вместе пошли вдоль стеллажей, и ты снял с полки редкое издание Эдгара По, чтобы мне показать. Я всегда была довольно равнодушна к Эдгару По, но ты так его нахваливал, что совершенно меня покорил. На другой же день я начала читать этого мизантропа.
— Вот видишь, — сказал он. — Джейн Остин, Эдит Уортон, Эдгар По. Вполне подходящие имена для интеллигентного общества.
— А потом ты спросил, играю ли я в теннис, и я сказала «да». Ты сказал, что предпочитаешь бадминтон, но со мной готов и в теннис играть. Мы начали ходить на корт, это было такое удовольствие… Думаю, на этой неделе у нас была еще одна ошибка: мы впервые встали с тобой вдвоем против другой пары.
— Точно, это непростительная ошибка. Пока мы сражались друг против друга, у нас и в мыслях не было никаких ужинов с шампанским при свечах. Может, я слегка преувеличиваю, но мои вечные проигрыши как-то мешали нашему сближению.
Она тихо посмеялась.
— Что ж, тогда и я скажу. Когда мы с тобой вчера победили в паре, я почти сразу побежала в магазин и купила свечи.
— Надо же, — удивился он.
— Вот так-то, — сказала она. — Странная штука жизнь, верно? — Глядя в потолок, она помолчала. — Приближаемся?
— Куда?
— К тому моменту, с которого все началось. Год назад, месяц назад, неделю назад. Я склоняюсь к последнему.
— Давай дальше, — попросил он.
— Нет, теперь ты, — сказала она. — Не отмалчивайся.
— Ну ладно. Помню, как мы с тобой ездили в теннисный клуб и обратно. Ночевать не остались ни разу. Нам просто было в кайф мчаться в открытой машине, вдоль моря, с ветерком; я в жизни столько не смеялся.
— Да, — протянула она. — Это тоже существенно, правда? Когда начинаешь перебирать в уме своих знакомых и разные события, смешное вспоминается в первую очередь. А мы с тобой хохотали до упаду.
— А еще ты ходила на мои лекции и ни разу не заснула.
— Как можно? Ты блестящий оратор!
— Не преувеличивай, — сказал он. — Гений — возможно, но не блестящий оратор.
Она еще раз посмеялась.
— В последнее время ты чрезмерно увлекался Бернардом Шоу.
— А что, заметно?
— Еще как, но я не против. Хоть гений, хоть оратор, но в аудитории ты просто неподражаем.
— Как ты считаешь, мы продвигаемся? — спросил он.
— По-моему, приблизились вплотную, — сказала она. — Меня, можно сказать, отбросило на полгода назад. Если будем продолжать в том же духе, вернемся в прошлое на целый год. И тогда все, что между нами было сегодня, покажется не более чем яркой, милой и глупой игрой воображения.
— Красиво говоришь, — заметил он. — Давай дальше.
— И еще вот что, — продолжила она. — Сколько мы с тобой путешествовали — завтрак на взморье, обед в горах, ужин в Палм-Спрингс, — но к полуночи всегда возвращались домой: ты высаживал меня у дверей и ехал к себе.
— Совершенно верно. Отличные были поездки. Ну ладно, — сказал он, — а теперь-то какие у тебя ощущения?
— Мысленно я там, — ответила она. — Хорошая была задумка — включить обратный ход.
— Мысленно ты опять в библиотеке, бродишь туда-сюда в одиночку?
— Да.
— Скоро я к тебе присоединюсь, — сказал он. — Только уточним один момент.
— Какой?
— Завтра в двенадцать у нас теннис, но на этот раз мы сыграем одиночную игру, как прежде: я выиграю, а ты продуешь.
— Откуда такая уверенность? В двенадцать. Теннис. Как прежде. А больше ничего не хочешь?
— Если продуешь — с тебя пиво, не забудь.
— Пиво, — повторила она. — Ладно. Что еще? Или мы уже друзья?
— В каком смысле?
— Ну, мы с тобой друзья?
— Конечно.
— Вот и славно. Что-то я устала, в сон клонит, но мне полегчало.
— И мне, — сказал он.