– Ну… откровенно сказать, по одежде ты вовсе не похожа на бедную сиротку!
– Это я на Левенвортовский грант принарядилась, – объяснила Билли, польщенная тем, что он заметил ее наряд.
– Ого! – Получить Левенвортовский грант было недосягаемой мечтой для многих отличников. – Да ты, должно быть, просто гений!
– Ну уж не знаю, – протянула Билли, польщенная нескрываемым уважением в его голосе. – Гений вряд ли попал бы в такую историю, как я сегодня.
– С другой стороны, вылететь из колледжа – еще не самое страшное. Некоторые умнейшие люди бросают учебу, а потом становятся миллионерами.
– Нет, для меня это будет конец света. Я не хочу зарабатывать миллионы, моя цель – возвращать больным здоровье.
– Собираешься стать врачом?
– Психологом. Хочу понять, как работает человеческий ум.
– Зачем?
– Меня завораживает мышление. Таинственный, невероятно сложный процесс. Как мы думаем? Откуда берется логика? Как нам удается воображать то, чего нет перед глазами?.. Ты знаешь, что животным это недоступно? А память? Знаешь, что у рыб нет памяти?
Люк кивнул.
– А почему практически каждый из нас способен узнать музыкальную октаву? – продолжил он. – Две ноты, частота одной вдвое больше, чем у другой – откуда это известно нашему мозгу?
– Так тебе тоже это интересно! – воскликнула она, обрадовавшись тому, что Люк разделяет ее увлечение.
– От чего умер твой отец? – спросил он вдруг.
Билли тяжело сглотнула; к горлу вдруг подступили слезы. Вот так всегда: случайное слово об отце – и вдруг из ниоткуда появляется острое горе, хватает за горло, почти лишает дара речи.
– Ох, прости! – поспешно добавил Люк. – Я не хотел тебя расстраивать!
– Ничего-ничего, – выдавила она. Сделала глубокий вдох. – Он сошел с ума. И однажды воскресным утром отправился купаться на реку Тринити. А ведь всю жизнь ненавидел воду и даже не умел плавать! Я полагаю, он хотел умереть. Коронер тоже так думал, но присяжные сжалились над нами и вынесли вердикт о несчастном случае, чтобы мы могли получить страховку. Страховка составляла сто долларов, и на нее мы прожили целый год. – Билли снова глубоко вздохнула. – Давай поговорим о чем-нибудь другом. Расскажи мне о математике.
– Ладно. – Люк помолчал. – Математика, пожалуй, в своем роде не менее увлекательна, чем психология. Возьмем, например, число «пи». Почему соотношение длины окружности с ее диаметром всегда равно 3,14? Не шесть, не два с половиной? Кто так решил – и зачем?
– Ты говорил, что хочешь заниматься космическими исследованиями?
– Да. Если люди сумеют выйти в космос, это будет самое грандиозное приключение в истории человечества.
– А я хочу составить карту человеческого разума, – ответила Билли, постепенно успокаиваясь. – Похоже, у нас много общего – у обоих большие планы на будущее!
Люк рассмеялся, затем притормозил.
– Впереди перекресток.
Билли включила фонарик и посмотрела на карту, разложенную на коленях.
– Нам направо, – сказала она.
Они уже подъезжали к Ньюпорту. Время пролетело незаметно, и Билли даже пожалела о том, что путешествие подходит к концу.
– Не представляю, что я скажу кузену, – заметила Билли.
– А что он за человек?
– Голубой.
– «Голубой»? В каком смысле?
– В прямом. Он гомосексуалист.
– А… понятно, – пробормотал Люк, бросив на нее изумленный взгляд.
– Что, я опять тебя шокировала? – поинтересовалась Билли. Она предпочитала говорить прямо обо всем, о сексе в том числе, и терпеть не могла мужчин, ждущих, что при упоминании секса женщина будет краснеть, опускать глазки и бормотать какую-нибудь невнятицу.
– Выражаясь твоими словами – «уж это точно!» – широко улыбнулся Люк.
Билли рассмеялась, приятно согретая тем, что он заметил и оценил ее любимую техасскую фразу.
– Впереди на дороге развилка, – сообщил Люк.
Билли снова сверилась с картой.
– Что-то не вижу. Посмотри сам.
Он остановил машину и склонился над картой, освещенной фонариком. Протянув руку, повернул карту к себе, – и его теплое прикосновение согрело холодную ладонь Билли.
– Мы, наверное, здесь, – произнес он, указывая на карту.
Но вместо того, чтобы проследить взглядом за его рукой, Билли вдруг обнаружила, что не может оторвать глаз от лица Люка, полускрытого глубокими тенями, освещенного лишь луной и боковым отсветом фонарика. Его непослушные кудри растрепались и упали на лицо, почти закрыв левый глаз. Миг спустя он почувствовал ее взгляд и встретился с ней глазами. Не думая, что делает, Билли, подняв руку, тыльной стороной мизинца погладила его по щеке. Он изумленно уставился на нее – и в его глазах она разглядела смятение и желание.