– Смотри, – шептал капитан переводчику. – Атаковать левее и правее противник не сможет, даже если кто-то увидел наши приготовления. Там просто невозможно и атаковать, и в то же время заниматься альпинизмом. Они на этих уступах, скалах и обломках будут как мишени в тире. Им прямой путь в нашу «подкову». Тут они могут двигаться перебежками, тут есть, где укрываться и вести прицельный огонь. Они могут наступать в любом количестве, здесь число уже роли не играет. Втянутся в бой, продвинутся до позиции Боба и Лишая, а потом с флангов попадут под кинжальный огонь пулеметов, и выбраться из-под нашего огня им будет некуда. Жестоко, конечно, но этот бой будет боем на истребление. Пара выстрелов из «Шмеля»[2] термометрическими боеприпасами, и там останутся только трупы. А те, кто сумеет выжить в этом огне, будут как на ладони, а сами за пределами поражаемой зоны ничего не увидят.
– Жутковато, конечно, – признался Зимин. – Но это только с общечеловеческой точки зрения. А когда вспомнишь, что они творили здесь с пленными, с заложниками, которых казнили, снимая на видеокамеры, да и вообще, сколько зла отсюда распространилось по планете, то чувство жалости как-то само собой исчезает. Я уж молчу про исторические памятники.
– Ничего, Олег, – похлопал Зимина по руке командир. – Просто у нас работа такая. Как у ассенизаторов. Дерьмо убирать с поверхности земли, чтобы людям жилось чище и дышалось легче.
Старший лейтенант Белов сидел у рации на базе и ждал. Группа спала, не раздеваясь и не разуваясь. По сигналу тревоги бойцы смогут покинуть лагерь и броситься на помощь командиру на окраине Пальмиры буквально через минуту. Сирийцы быстро блокируют район, и опасность не в том, что боевики сумеют проникнуть на территорию Пальмиры. Задача российского спецназа в том, чтобы никто из диверсионной группы не ушел живым. И уж совсем хорошо, если удастся взять «языка». Для этого вторая часть группы во главе с Беловым должна будет перекрыть пути отхода боевиков от Пальмиры.
Странно, думал старший лейтенант, зачем им туда соваться? Ради того, чтобы взорвать как можно больше памятников культуры и жилых домов? Какой от этого эффект? Ну, для фанатиков праздник будет. Они же чуть ли не с идолопоклонничеством борются, в их понимании. Но для командиров оппозиции важнее другое, нанести урон российским военным и подразделениям правительственной сирийской армии. Значит, взрывать им надо тогда, когда разминирование будет идти полным ходом. А еще лучше, когда оно будет идти к концу, когда неизбежно наступит эйфория от приближающегося успеха. Но это они так думают. Наши саперы где только не работали, какая там эйфория, когда у них эмоции не просто запрещены, туда эмоциональных просто не берут.
– Всем, я – Барс! – вдруг раздался в коммуникаторе спокойный голос Котова. – К бою!
Белов машинально глянул на часы. Десять минут пятого утра.
– Группа, подъем! – рявкнул он, вскакивая со стула и застегивая разгрузочный жилет.
Котов принял наблюдение в четыре часа утра и приказал Алейникову отдыхать. Он почти сразу увидел через прибор ночного видения в зеленоватом свете две человеческие фигуры. Вот они исчезли за камнями, и тут же появился еще один, потом еще двое… еще и еще.
– Всем, я – Барс! – Котов постучал по микрофону пальцем, привлекая внимание своих бойцов, и снова повторил: – Всем, я – Барс! К бою!
И тут же торопливо зашелестело в эфире, тут же послышались бодрые голоса спецназовцев, докладывающих, что они на месте и что все к бою готовы. Белов доложил, что вторая часть группы в лагере на окраине Тадмора поднята по тревоге. Все, теперь можно лишь ждать результатов подготовки к этому бою, изменить уже ничего нельзя. Можно отменить, можно не вступать в бой, но уж если бой состоится, то позиции заняты, план боя доведен до каждого бойца, план перехвата оставшихся боевиков, которые попытаются отступить, тоже оговорен. И Белов со своими бойцами не сможет помочь командиру, потому что в темноте в этих условиях, почти на минных полях, он положит людей или перестреляет тех, кто занял позицию с Котовым. Теперь у каждого своя задача, несмотря на то, выживет он или нет.
2
Реактивный пехотный огнемет (РПО) «Шмель». При взрыве термобарического боеприпаса высокотемпературный импульс сопровождается резким перепадом давления, образующимся из-за взрыва топливо-воздушной смеси. Уничтожает все живое в объеме до 80 м3. Площадь поражения на открытой местности – около 50 м2.