— Точно не поедешь? — спросил Гедимин, поворачиваясь к Хольгеру. Тот — без скафандра, в серебристом спецкостюме с отстёгнутым шлемом — покачал головой и сделал шаг назад.
— Меня ждут в Химблоке. И скафандр там остался…
— Зря ты без скафандра, — недовольно сощурился ремонтник. — Вдруг разгерметизация…
Странная одежда Хольгера занимала его ещё несколько секунд, пока дрезина везла его к полигону, но вскоре он переключился на мысли о предстоящей серии экспериментов. С собой сармат вёз ящик сдвоенных излучателей и сигма-сканер в специальном контейнере, при необходимости превращающемся в штатив. Сканер он вчера утром обнаружил на пороге лаборатории — кто-то принёс его, но не справился с дозвоном в «грязный» отсек и ушёл, бросив прибор в коридоре. На наклейке на корпусе стояло имя Гедимина рядом с номером лаборатории, — достаточная причина, чтобы забрать устройство себе.
Свободный глайдер ждал его под маскировочным полем у пирса. С местностью он не сливался, но выглядел как неинтересное пятно рыжевато-серой ряби — «шум» на любом снимке, помеха в сканирующих волнах. Из любопытства Гедимин направил на него сигма-сканер — прибор выдал то, на что наткнулись лучи, свободно проходящие сквозь любую маскировку. Для сигма-квантов глайдер был виден так же, как сам пирс, маскирующийся под каменную глыбу. Гедимин уже знал, что сверху маскировку поддерживает выстилка из фэнрила, воспроизводящая поверхность Луны с незначительными изменениями в течение суток. «Даже это пригодилось,» — думал он, замечая из иллюминатора фэнриловые пластины, — он уже научился их распознавать.
Сегодня на полигоне он был не один — в отдалении что-то периодически вспыхивало, и в чёрное небо поднимался фонтан распылённого реголита. Область опасных испытаний отделяла от соседней красная светящаяся черта прямо по грунту. Она проходила в трёх сотнях метров от места высадки Гедимина — полигон нарезали щедро, места хватало всем.
…Он добавил к кольцевой станине ещё два вставных модуля, проверил, как они сели на привод, прикрыл уязвимые части механизма защитным полем и нажал кнопку запуска. В этот раз блок управления можно было не трогать — настройки оставались прежними: прожигаемый портал, ведущий в область вакуума вдалеке от объектов с заметной гравитацией, должен был просуществовать не менее десяти секунд. Прождав положенное по таймеру время, излучатели сработали, и тридцать шесть зелёных лучей вспыхнули, уходя за горизонт. Все они падали под небольшим наклоном, так, что километра через три должны были коснуться земли. Гедимин был там и видел оплавленные комки реголита, часть даже забирал для исследований, но поработать с ними ему не дали — Хольгер увёз образцы в Химблок. Можно было бы направить лучи в небо, но тогда начал бы бликовать маскирующий экран, а Гедимин старался не выдавать своего присутствия.
Счёт времени, как обычно в таких экспериментах, шёл на секунды, и Гедимин, убедившись, что не промахивается мимо вакуума, и выбросы вещества ничтожны, уже не тратил времени на прятание под защитным полем. Он прошёл вдоль лучей и встал в паре метров от кольца невидимых, но, несомненно, существующих проколов, быстро сливающихся в один. Сигма-излучение, расходясь от источника широким конусом, задевало и сармата. Здесь оно ощущалось не как тонкие волокна, а как колышущаяся тёплая вода. Дозиметр не мог подсказать, в чём различие, — в единицах измерения оба «вида» квантовых потоков выглядели совершенно одинаково.
Лучи погасли, оставив висеть над поверхностью тонкое светящееся кольцо. Гедимин подошёл к нему вплотную. В этот раз получилось прожечь отверстие размером с кулак сармата; сигма-излучение пока не давало ему схлопнуться, и даже после его угасания у портала было в запасе ещё десять секунд. Гедимин заглянул в дыру и увидел черноту и рябящий белесый свет — почти то же, что было на этой стороне. Атмосферы не было ни здесь, ни там, — никакой разницы давлений, вообще никаких видимых различий.
Он протянул руку и осторожно поднёс палец к видимому краю портала. В паре сантиметров от светящегося кольца он почувствовал нарастающий холод; сама мерцающая кромка, по ощущениям, была на тридцать-тридцать пять градусов холоднее, чем рука. «Интересно…» — Гедимин с недоумением посмотрел на портал. Тот располагался в вакууме и вёл в область вакуума, — оснований для перекачки теплоты сармат не видел, но рука, тем не менее, подмерзала.
Гедимин, затаив дыхание, прикоснулся к светящемуся кольцу. Что-то упруго дрогнуло под пальцем, холод стал сильнее — теперь разница составляла все сорок пять, а то и пятьдесят градусов, и ладонь сармата начала неметь. «Механическое сопротивление?» — Гедимин снова ткнул пальцем в край портала, уже почти погасший, но ещё ощутимо фонящий сигма-излучением. Дрожь повторилась. Щупы наручного анализатора высунулись, тронули невидимый барьер и втянулись, не обнаружив ничего, кроме вакуума. «Странная штука. Что-то вроде сивертсенова поля?» — Гедимин просунул левую ладонь в портал и попытался ощупать края. Что-то упругое и обжигающе-холодное слегка прижало пальцы. Анализатор снова выпустил щупы, но, как сармат ни вертел рукой, ничего вещественного под них не попало. Дозиметр пискнул, обнаружив мощный выброс сигма-квантов. «Реакция?» — сармат перестал нащупывать края и протолкнул ладонь целиком. Холод ощущаться перестал, но кольцо входа, почти уже погасшее, резко сузилось и плотно обхватило запястье. Гедимин ухмыльнулся было, но тут же забыл о веселье — чёрные пластины обшивки пошли трещинами, и он почувствовал, как скафандр плотно прижимается к руке. Почти погасший белый свет мигнул, и потрескавшийся участок втянулся за портал ещё на три сантиметра. Трещины пошли дальше, давление усилилось.