Хольгер подошёл к нему впервые за последние три дня — до сих пор он то склонялся с дозиметром и анализатором над пришпиленным к стенду «лучевым крылом», то сидел у телекомпа, на вопросы отвечая хмыканьем и слабыми жестами «не сейчас» и «подожди».
— Ирренциевый бур, — Хольгер попробовал наконечник бронированным пальцем и хмыкнул. — Мирное применение?.. Пойдём, у меня кое-что сошлось.
Он провёл пальцем по экрану телекомпа, вывешивая перед ним объёмную голограмму.
— Вот твоё «крыло» — от источника до плоскости угасания. Оно трёх-, а не двухмерное, как я сначала подумал. Слегка расплющенное, но всё же не плоское. Вот так оно изменяется с течением времени. Видишь эти ветвления?
Гедимин мигнул.
— Hasu! Оно что, фрактальное⁈
Хольгер кивнул, внимательно глядя на ремонтника, — видимо, лицо сармата было сейчас очень выразительным, при всей бедности мимики.
— Они что, делятся? Это же кванты, а не… — Гедимин замолчал, глубоко вдохнул и пробормотал еле слышно:
— Делящихся квантов мне тут не хватало… Там точно был вакуум?
— Полнейший, — кивнул Хольгер. — Вот это-то и интересно. Я думал, что дело в молекулах, подвернувшихся под пучок… такое ускоренное заражение с мгновенным выбросом омикрон-кванта. Но… Всё-таки надо было искать специалиста по физике вакуума! У нас тут опять какие-то аномалии…
— Тут всегда аномалии, — буркнул Гедимин, разглядывая схему. Что бы он ни думал о нарушении законов физики, кванты ветвились, а диск лениво вращался, отталкиваясь световыми пучками от защитного купола.
— Кстати, это неполная длина «крыла», — сказал Хольгер, проследив за взглядом сармата, направленным на стендовый образец. — Настоящая плоскость угасания — вон в той стене на глубине полтора метра.
Гедимин мигнул.
— Если оно не найдёт никакого отражателя — оно будет двигаться? — спросил он, глядя в стену и вспоминая, как разлетались на части плавящиеся прожигатели; если защитное поле высоко над поверхностью Луны и могло быть отражателем, то грунт — ни в коем случае. — Я бы проверил.
Хольгер закивал, и выглядел он при этом до странности довольным.
— Да, отправляйся завтра на полигон. Возьми диск… и свой конус тоже проверь, там дикой породы будет достаточно.
— Хорошо, — Гедимин удивлённо покосился на него, но химик уже отвернулся и что-то рассматривал на схеме лучевого «веера». Пучок омикрон-квантов, расширяясь, удалялся от источника, но его плотность уменьшалась гораздо медленнее, чем росло расстояние. «То частицы из ниоткуда, то кванты из ниоткуда,» — Гедимин вспомнил долгие эксперименты с самопроизвольным синтезом и, прервав на середине бесполезные мысли, задумчиво сощурился на диск. «А вообще — интересный эффект. Применить бы его для синтеза…»
05 мая 38 года. Луна, кратер Кеджори, научно-испытательная база «Койольшауки»
«Лепестки», линзы, части корпуса, — всё было рассчитано до микрона и сделано предельно симметричным, — но что-то, по-видимому, ускользнуло от внимания Гедимина, и он еле успел упасть и вскинуть над собой щит сивертсенова поля, когда светящийся диск развернулся в воздухе и огненным колесом прошёлся над ним. От удара лучевого «веера» поле вспыхнуло зеленью и лопнуло, но устройство уже пролетело мимо, не задев сармата, и резко взмыло в чёрное небо. Гедимин следил за удаляющимся диском, пока громадный экран над полигоном не выдал зелёную вспышку, и светящаяся точка не развернулась, быстро приближаясь к «земле». Промчавшись в пяти метрах от сармата, устройство оттолкнулось от поверхности очередным «веером», развернулось под углом и повисло в воздухе, кружась и медленно опускаясь. Гедимин припал к земле, пропуская поток омикрон-излучения над собой, и, пролетев пару метров парралельно «земле», схватил диск за погасший край. Можно было сразу же отключить его, но сармат замешкался — и перекошенное устройство снова оттолкнулось от поверхности и полетело вдоль неё, медленно набирая высоту. Дополнительная нагрузка помешала ему, но не настолько, чтобы оно остановилось, — и, когда расстояние между сарматом и «землёй» выросло до трёх метров, Гедимин дотянулся до кнопки и вместе с погасшим диском упал в рыхлый грунт. «Прилунение» было мягким, и сармат быстро поднялся и, отряхнув упавшее устройство от пыли, внимательно осмотрел его.
Красный луч скользнул по его лицу, он досадливо отмахнулся, но ему снова посветили в глаза, — кто-то на соседнем полигоне спрашивал, что происходит, и не нужна ли помощь. Гедимин помигал фонарём в ответ — «всё идёт по плану» — и снова перевёл взгляд на неподвижный диск. «Хорошая подъёмная сила,» — думал он. «Но почему его перекашивает? Где неравномерность?»