— Вы в порядке? Глаза, лёгкие? — громко спросил Ассархаддон. Защитные поля растаяли, и охранники уже выводили сармата-испытателя под руки. Он шёл вполне уверенно — тёмный щиток стёк, не залив прозрачный, и не мешал видеть.
— Всё цело, — отозвался Хольгер. — Но внутри было жарко.
Он снял шлем и вдохнул полной грудью. Гедимин, наконец убедившийся, что химику не выжгло лёгкие, потрогал «полинявшую» броню.
— Она прогревается, — сказал Хольгер. — Но постепенно. Думаю, если бы горение продолжалось ещё минут пять, без ожогов не обошлось бы.
— Снимайте броню, — приказал Ассархаддон. — Я не могу отпустить вас к Гуальтари в таком виде. Пока её приводят в порядок, мы можем развлечь себя стрельбами. Так никто не хочет опробовать гравитрон «Циклопа»?..
…Хольгер сошёл с дистанции метров за двадцать до финиша, — просто сел на обочину и поднял руку. Охранники — Гедимин так и не понял, откуда они взялись — помогли сармату выбраться из скафандра.
— А вот это было зря, — сказал Гуальтари, наблюдая за ремонтником, свернувшим с дорожки и направившимся к Хольгеру. — Сбил дыхание, теперь не добежишь.
Гедимин ничего не ответил. Ноги уже с трудом держали его — сегодня у Гуальтари было меньше времени на то, чтобы гонять сарматов, но он использовал каждую секунду, и даже «доработанные» мышцы, казалось, готовы были лопнуть. И всё же Гедимин подошёл к Хольгеру и протянул ему руку.
— Хватит, — буркнул Гуальтари, щёлкая переключателем; указатели на дорожке погасли. — Скафандры на стапель, сами — в душ. Все могут идти?
Один из охранников-«Гармов» подошёл было к Хольгеру, но сармат резко мотнул головой и направился к душевой, опираясь на Гедимина. Тот чувствовал, что рука химика трясётся.
— Слишком много… за один раз, — прохрипел он, прислонившись к стене, уже под душем. — Это глупо…
— Мы — сарматы, — отозвался Линкен. — Наши тела работают так. Утром ты будешь как новенький. И станешь сильнее.
— Чем тогда тебе не нравилось работать на макак? — Гедимин устало сощурился на взрывника, но вместо ответа услышал только сердитое фырканье и плеск воды. Перегретая кровь медленно остывала, дыхание замедлялось, красный туман по краям поля зрения рассеивался, — несколько минут спустя сармат выбрался из-под душа и посмотрел на стыки плит под потолком. Полы и плинтуса он проверил раньше — там не было никаких подозрительных щелей, под ноги моющимся никто не заглядывал.
Видимо, за ночь Кумала не успел поставить новые камеры — или обиделся на уничтожение старых: «широкие», протекающие прорези между плитами исчезли. Вместе с ними куда-то делись узкие, защищённые от влаги, — Гедимин дважды осмотрел каждый стык, прежде чем увидел хотя бы одну. Поодаль, в углу, обнаружилась вторая. «Интересно, где остальные,» — сармат машинально поискал, чем можно приподнять плиты. У него было чёткое ощущение, что все следящие устройства (кроме уничтоженных им лично) всё ещё в душевой, но замаскированы гораздо лучше.
— Эй, атомщик, отстань от стен, — Линкен несильно ткнул его кулаком в плечо. — Сказано — это для твоей безопасности. Вот влезут в душ повстанцы, а ты драться не умеешь, а мы еле на ногах держимся…
— Не начинайте войн — и повстанцы не полезут, — буркнул Гедимин. «Две камеры. Других я не вижу. Ассархаддон знал, что так будет. Зачем ему их пересчитывать?» — сармат по-прежнему мало что понимал, и ему было досадно.
Ассархаддон ждал в столовой — как обычно, никого, кроме охранников, с ним не было. Задумчиво проследив за движениями сарматов — они старались держаться достойно, но даже Гедимин чувствовал, что не вполне управляет мышцами — он сочувственно хмыкнул.
— Работу двух месяцев Гуальтари, как всегда, порывается сделать за неделю, — пробормотал он, ни к кому не обращаясь. — Это, конечно, похвально, однако… Ладно, не буду вас отвлекать. Спрашивать о чём бы то ни было — бесполезно. Только одно… Гедимин, сколько камер сейчас в душевой?
Сармат мигнул. «Он сам не знает?»
— На виду — две, — отозвался он, глядя куратору в глаза. Взгляд Ассархаддона был так же неподвижен и ничего не отражал, как и его респиратор.
— Две, — повторил он, глядя сквозь Гедимина. — Ну что же… Хорошего отдыха, seatesqa. Поговорю с Гуальтари, чтобы дал вам передышку.
Он вышел, забрав с собой двоих охранников. Остальные не двинулись с места. Гедимин озадаченно посмотрел на Линкена, потом на Константина, — оба сделали вид, что очень заняты едой.