— Потом, — сказал сармат, вынимая из корпуса излучателя все линзы, кроме трёх. — Я начну с проверки пульсаций. Пока не узнаем, как попадать точно в вакуум, открывать макропроколы опасно.
— Долго же ты будешь проверять их, — вздохнул Хольгер. — Уже есть идеи?
Гедимин закрыл корпус излучателя, пощёлкал переключателями, — линзы легко выдвигались из прорезей в рилкаре и вставлялись обратно. Сдвинуть их при включённом аппарате, однако, было невозможно, и сармат снова вскрыл корпус и отсоединил предохранитель. «Дозиметр зашкалит,» — мелькнуло в мозгу, но Гедимин только отмахнулся. «Для меня неопасно, а посторонних в коридоре не будет.»
— Начну с самых простых, на два пучка по три линзы, — сказал он Хольгеру. — Если ничего интересного не заметим, добавлю ещё по одной.
— Константин скажет, что мы придурки, — снова вздохнул химик, и передатчик Гедимина издал короткий гудок. — Вот, держи, — я расписал все комбинации для трёх линз. Будешь отмечать проверенные. Мы всё-таки учёные — надо вести лабораторные записи.
— Tza, — отозвался сармат, вынимая предохранитель из второго излучателя и закрепляя оба аппарата на штативе под углом друг к другу. — Свяжись пока с Константином. Пусть распишет возможные пульсации для четырёх, пяти и шести линз. Он в расчётном центре — ему удобнее.
В наушниках раздалось выразительное хмыканье, а за ним — писк отключения, — Хольгер переключился на Константина. Гедимин вскрыл броню на рукаве, достал передатчик и осмотрел его со всех сторон. «Вставлю в стену. Поработает стационарным сканером.»
…Газовые датчики замигали жёлтым, уловив в предельно разреженном воздухе испытательного коридора несколько лишних атомов. Гедимин не услышал, как включились насосы, но жёлтый сигнал вскоре погас — газ, образовавшийся после выброса элементарных частиц, был откачан, и в коридоре снова остался почти идеальный вакуум. Дозиметр погас — излучение прокатилось волной, выжгло защитные поля и впечаталось в ипроновые барьеры. Гедимин на всякий случай поднёс руку к стене — прибор показал затухающую «сигму» и полное отсутствие омикрон-излучения. Сармат чиркнул пальцем по пластине на бедре, начертив ещё одну линию, — пока это был единственный способ вести учёт опытов; смарт, замурованный в стену, временно был недоступен.
«И ещё один заход,» — Гедимин тронул переключатели, возвращая все обсидиановые линзы на место. «Пик, небольшое плато, резкий спад…»
Два зелёных луча ярко сверкнули, сошлись в один и тут же погасли, белая вспышка хлестнула по глазам — даже сквозь тёмный щиток со всей возможной защитой смотреть на схлопывание микропрокола было неприятно. Гедимин смигнул, отключил излучатели окончательно, подождал, пока «сигма» затухнет, и пошёл к стене, в которую был замурован его передатчик. Опыты на сегодня были закончены, а работа только начиналась.
… — Ничего определённого, — пожал плечами Хольгер. — Может, ты использовал слишком короткие коды? Так сказать — полбуквы вместо слова?
Гедимин порадовался, что так и не убрал тёмный щиток, и никто не видит его глаз. «Кто бы сказал мне раньше, что я буду шифровать излучением координаты другой галактики…»
— Перейдём к длинным, — сказал он спокойно. — Константин дал тебе расчёты?
— Он считает, что мы тут рехнулись, — ухмыльнулся Хольгер. — Ничего нового, Гедимин, всё как обычно. Расчёты готовы, но сегодня ты поработать с ними не успеешь.
Подтверждая его слова, по лаборатории разнёсся гудок — смена была закончена, и над выходом зажёгся зелёный светодиод. Хольгер отключил телекомп и поднялся из-за стола.
— У тебя там всё выключено? — он кивнул на «грязный» отсек.
— Будто там есть что включать, — отозвался Гедимин. Вокруг него уже собрались угрюмые охранники, и Стивен изворачивался, чтобы дотянуться до ремонтника, но «конечности» экзоскелета были надёжно зафиксированы в неподвижном положении.
— Они с нами или отдельно? — спросил Хольгер.
— Убери эту дрянь, — Стивен передёрнулся всем телом, и экзоскелет громко лязгнул. — Это нарушение всех приказов. Ассархаддон всё узнает сегодня же.
— И расстреляет вас всех за полную профессиональную непригодность, — сказал Хольгер с неприятной ухмылкой. — Лучше бы ему не знать, как вы средь бела дня лишились подвижности.
Стивен недобро сощурился на него, но промолчал — Гедимин уже двинулся вперёд, прикрывая химика.