— Атомщик, тебе тоже нужно спать. Ты хотя бы поел сегодня?
Сармат сердито сощурился.
— Это несущественно. Нельзя отвлекаться. Я хочу понять, в чём там дело. Надо хорошо подумать. А спать можно тут.
Он указал на свободный участок на полу.
— Не забывай есть и пить, — вздохнул Хольгер, погладив его по плечу. — Вижу, что глаза горят. Не буду мешать. На полу не жёстко?
— В скафандре — всё равно, — Гедимин осторожно сжал его ладонь и тут же отпустил. — Иди, опоздаешь. И забери мою охрану. Пусть пришлют сменщиков прямо сюда… если им так надо.
Он вернулся к работе, но через пятнадцать минут его отвлекли красные вспышки над входом — кто-то пытался попасть в лабораторию. Гедимин нехотя отключил излучатели и вышел в «чистый» отсек. Сигнализация уже погасла, никого, кроме робота-уборщика, в помещении не было, но на стене рядом с дверью что-то мигало. Гедимин тронул светящуюся панель — она отъехала в сторону, и ему под ноги выпал длинный свёрток, довольно лёгкий и пружинистый. Он был запакован в прозрачный скирлин и больше всего был похож на туго свёрнутый матрас из жилого блока. Гедимин удивлённо мигнул, взрезал упаковку, — это действительно был матрас. В него завернули одеяло и подушку.
«Хольгер?» — сармат потянулся к передатчику, но тут же сообразил, что до «Гекаты» далеко — за это время химик навряд ли добрался до столовой, не то что до жилого блока. «Значит, помощь от местных,» — Гедимин покосился на замаскированные камеры. «Ну, спасибо им. Хотя — зачем одеяло, если я в скафандре…»
Через три часа он почувствовал, что сознание затуманивается, и, прервав на время опыты, постелил матрас в «грязном» отсеке и лёг. Спать в тяжёлой броне было непривычно, но не так неудобно, как казалось Гедимину сначала. Первые несколько минут он лежал на спине, но потом рискнул повернуться на бок и положить руку под голову. Пять секунд спустя он снова стоял в пустом коридоре с излучателями в руках, и испущенные лучи изгибались по спирали, вспыхивая всеми цветами радуги и прожигая в стенах длинные пульсирующие отверстия. Из одного из них на пол сыпались пятна синевато-белесого цвета, на лету отращивая крылья и тонкие волокнистые усики. Они собирались в рой, и скоро посреди коридора повис сияющий шар. Гедимин направил излучатели на него, и ослепительная вспышка накрыла его, испаряя по пути стены. «Макропрокол,» — успел подумать сармат, глядя на приближающуюся к нему световую волну; она двигалась медленно, как будто состояла из вязкой жидкости, а не из квантов. «Не рассчитал размеры. Пройдёт вся Луна…»
07 января 38 года. Луна, кратер Кеджори, научно-испытательная база «Койольшауки»
Гедимин ещё вчера заставил распознаватель на внутренней двери пропускать Хольгера без препятствий, но с утра сигнализация снова замигала — химик вежливо предупредил о своём приближении, когда решил зайти в «грязный» отсек. Сармат поспешно поднялся с матраса и затолкал свёрнутый лежак в ближайшую нишу.
— Уран и торий! — Хольгер пошевелил широко растопыренными пальцами. — Как проходит взлом лучевого кода?
Его взгляд упал на полуразобранные излучатели, и Гедимин, смутившись, подобрал их и быстро вернул все линзы и крепления на место.
— Проверяю то, что дал Константин, — он приложил своё запястье к руке Хольгера, и короткие щупы, выдвинувшись, соединили два передатчика. — Можешь посмотреть. Всё там.
— Мать твоя колба, — пробормотал химик, бросив быстрый взгляд на экран. — Когда ты в последний раз спал?
— Позавчера, — Гедимин разъединил передатчики и, забрав излучатели, пошёл к двери. — И я лежал, когда ты пришёл.
— Ты лёг минуту назад, — сказал Хольгер, пристально глядя на него; тёмный щиток закрывал глаза экспериментатора, и химик недовольно сощурился. — Иди спать. Куда ты собрался⁈
— Я не устал, — отозвался Гедимин. — А работы ещё много. Проверь новые данные, может, что-то выловишь.
— Чтоб я ещё раз вошёл сюда, пока ты здесь… — Хольгер с тяжёлым вздохом направился к санпропускнику. — Что ты пытаешься сделать, атомщик? Работа не пойдёт быстрее, если ты устанешь до полусмерти.
Поработать Гедимин не успел — ещё не рассеялось сигма-излучение от второй по счёту вспышки, как в коридоре нестройно замигала сигнализация.
— Повтори вот эту пульсацию, — попросил Хольгер, когда сармат выбрался туда, где связь работала. — Я ещё раз мигну, а ты воспроизведи. Это одна из твоих вчерашних.
— Что с ней? — насторожился Гедимин.
— Сейчас увидим. Запомнил последовательность?
В вакууме линзы выходили из пазов и возвращались обратно без единого звука; взгляд сармата не мог уловить, как пульсирует излучение, оставалось полагаться на фиксирующие приборы. Белая вспышка на перекрестье лучей сверкнула и пропала, оставив угасающее сигма-излучение. Сигнализация замигала снова.