— Даже и не знаю, — пробормотал Иджес пять минут спустя. — Хоть имплант в себя вживляй. То ли у них такие переводчики, то ли наш Маккензи такой внятный…
— Дай сюда, — Гедимин придвинул к себе его передатчик.
«Когда мозг отделится от сердца, кровь станет разъедающей,» — прочитал он. «Ничего, кроме купола, через три ваших дня — только атомы.»
— Если отрезать этой штуке мозг от сердца, она сама себя разложит до атомов? — Иджес вопросительно посмотрел на Гедимина. — Нужно прикрыть её куполом и попробовать.
Сармат хмыкнул.
— И где у неё мозг?
Накрыв неразвернувшийся зонд защитным полем, он подошёл к другому и остановился рядом, разглядывая обнажившийся каркас. Сигма-излучение, как и раньше, упиралось в непроницаемый барьер, выдавая на экран невнятную муть. «Сердце и мозг,» — сармат поставил световую метку на толстом «сосуде» и повёл её в направлении от узкого участка к широкому. «Артерии и вены толще там, где сердце близко. Если проследить…»
Ему пришлось забраться внутрь и встать на неподвижные остатки парусов, чтобы заглянуть в вогнутое «донце». Толще всего «сосуды» были рядом с ним, потом они исчезали под щитком, непроницаемым для сигма-лучей.
— Это сердце? — Иджес тронул пальцем пористый щиток. — Должно, вроде, пульсировать?
— Тут мембраны, вакуумные прослойки, — отмахнулся Гедимин. — Не почувствуем. Где мозг?
— Смотри! — Иджес заехал ему локтем в бок. Его руки были заняты — одной он держал «сфалт», пальцы другой запустил в надрезанную «вену».
— Поддалось!
— Zaa tatzke! — Гедимин предостерегающе ткнул его в плечо. — Куда течёт кровь?
— Туда, — Иджес качнул соплом «сфалта» в сторону пористой мембраны. — Это «вена».
«Где у него лёгкие?» — задумался на секунду Гедимин. «Или оно хемосинтетик?.. Sa hasu!»
— Давай их перекроем, — кивнул он на «сосуды», уходящие в центральный стержень. — Все. Камень внутрь, жгут снаружи…
Иджес поёжился.
— Д-да, похоже, придётся. Я схожу за камнями. Только давай быстро. Это, наверное, больно.
Гедимин пожал плечами. Предложенный способ ему тоже не нравился, но других он не видел, — «вена», перерезанная Иджесом, уже срослась, и следы надреза исчезли. «Иногда оно само закупоривает „сосуды“,» — подумал сармат, снимая с плеча плазменный резак. «Может, от сильного нагрева…»
— Что ты тут делаешь? — с опаской спросил Иджес, выглядывая из-под развёрнутого паруса. Гедимин, прикрепив к стержню последний элемент металлического кожуха, отодвинулся и закрепил клеммы.
— Хочу устроить обугливание, — сказал он. — Отойди подальше.
Замкнув цепь, он спрыгнул с зонда и распластался в пыли, прикрыв себя и Иджеса защитным полем. Тот уже выставил собственный купол и теперь недовольно фыркал — два слоя, совместившись, закрыли ему весь обзор. Гедимин смотрел на зонд. Несколько секунд ничего не происходило, только металл, нагреваясь, светился всё ярче. Потом аппарат задрожал. Кожух, раздуваясь, пошёл по швам, продержался десяток секунд и лопнул. Гедимин увидел, как «сосуды» полуразрушенного зонда вздуваются и покрываются мелкими отверстиями. Посветлевшая «кровь» брызнула на каркас, и он начал оплывать, проваливаясь внутрь себя.
— Сработало! — выдохнул Иджес, выбираясь из-под защитного поля и плотнее накрывая разваливающийся зонд. — Лишь бы Луну не прожгло!
Гедимин смотрел на залитый жижей аккумулятор. Цепь давно разомкнулась, и само устройство сползло на край свисающего паруса, а потом и вовсе провалилось сквозь него. Разъедающая жидкость брызгала со всех сторон, покрывая аккумулятор сплошным слоем, но следов оплавления Гедимин не видел. «Растворится или нет?» — думал он, глядя на оставшиеся элементы питания. «Посмотрим через три дня.»
— А с этим что? — спросил Иджес, кивнув на оставшийся зонд. Гедимин поморщился.
— Это — в Пласкетт, — буркнул он, повесив «сфалт» на плечо. — Как особо опасные отходы. Пиши Кенену, пусть пришлёт контейнер.
«И этот зонд надо было вывезти,» — подумал он, оглядываясь на непрозрачный купол защитного поля. «А не устраивать вивисекцию. Тьфу, гадость…»
— Кенен пишет, чтобы мы сворачивались и выезжали, — сказал Иджес. — Карантинная служба уже ждёт.
…Бронированный глайдер, прикрытый защитным полем, ехал медленно, будто вёз открытую цистерну с щёлочью; когда, по расчётам Гедимина, транспорт выбрался на южную окраину космодрома, его остановили, а через несколько минут у люка на выходе замигал светодиод. Когда крышка отъехала в сторону, сармат увидел ребристую «кишку» короткого трапа, пристыкованную к открытой шлюзовой камере со встроенными излучателями ультрафиолета. «Карантинный модуль,» — этот шлюз Гедимин опознал с первого взгляда. «Интересно, надолго?»