Она ловким движением вставила в проток что-то влажное, а в следующую секунду сармат стиснул зубы — что-то жгучее впрыснулось в уретру и пролилось по всему протоку внутрь, за тазовые кости. Гедимин зашипел, напряг на секунду мышцы, чтобы вырваться, но порвать верёвки не успел — резкое жжение прекратилось, и сармат с изумлением понял, что тепло, пульсирующее в паху, смыкается с волнами из солнечного сплетения и усиливает их, прокатываясь по телу уже не болезненно, а сладко. «Интерференция,» — мелькнуло в мозгу, и он снова откинулся на спину, прислушиваясь к столкновениям тёплых волн. Его уретру заткнули чем-то плотным, расширяющимся к концу; это усилило неприятное жжение, но ненадолго.
— Сработало, — прошептала Джой, закрепляя на трубке плотный кокон, и на мгновение прижала руку к животу сармата. — Чувствуете, Джед? Вы уже весь в испарине.
— Надеюсь… это… не протечёт, — тяжело дыша, проговорила Мишти, приподнимаясь на руках над неподвижным сарматом. — Займись… сосками…
— А как же, — ухмыльнулась Джой, заглядывая Гедимину в глаза. — Жестоко, но действенно, верно?
Она склонилась над его лицом и крепко прижалась губами к его изрезанному рту. Сармат изумлённо мигнул. Его выделительную трубку уже сжимало с боков что-то плотное и горячее — Мишти медленно насаживалась на неё, выдыхая сквозь зубы и жмурясь. От давления жжение изнутри усилилось, и Гедимин едва удержался, чтобы не зашипеть. «Длина,» — думал он, глядя на медленно опускающуюся самку. «В ней хватит места? По ширине… вроде… проходит…»
Пальцы Джой неожиданно сильно сжали его левый сосок, потом дотянулись до правого.
— Все сарматы немного… самки, — прошептала она, перекатывая в пальцах припухшую желёзку. — Как вам это, Джед?
— Лилит… делала так, — отозвался сармат, блаженно жмурясь. Боль вспыхивала и тут же отступала, вливаясь в пульсирующий поток тепла. Он уже захлёстывал каждую мышцу, отзываясь сладостью под языком и выжимая из кожи лишнюю влагу.
— Проведи сверху ногтем, — попросил он, на секунду вынырнув из пёстрого тумана. Мишти уже насадилась до упора и, опираясь ладонями на его живот, то приподнималась, то опускалась. Её руки согрелись — теперь они не холодили, а обжигали.
— Так? — тонкий ноготь Джой впился в припухшую «бусину», и сармат тихо зашипел. — Значит, у вас соски с резьбой? Интересно, какой же? Прямой, крестом или звёздочкой?
Гедимин ухмыльнулся — и снова стиснул зубы, подавляя шипение: его сосок плотно сдавил с двух сторон маленький зажим. Джой тронула пальцем выпуклую темную «бусину», заглянула сармату в глаза и коротко усмехнулась.
— Тоже действует, верно?
— Ха-ах, — шумно выдохнула Мишти, откинув голову назад. Гедимин чувствовал, как дрожат её руки. «Это, наверное… тяжело,» — связно думать мешали волны тепла и пульсирующая боль в сдавленных сосках. «Надо… помочь.»
Он попытался качнуть выделительной трубкой — она, сжатая со всех сторон телом Мишти, только чуть дрогнула, но самка вскрикнула и всадила ему в живот тонкие ногти.
— Ещё! — выдохнула она, встряхивая головой; прядь волос выбилась из узла и прилипла к мокрому лицу.
Что-то мягкое коснулось соска, и сармат дёрнулся, как от удара током, — ощущения были неожиданно резкими. Прикосновение с другой стороны заставило его зашипеть и податься назад — но отползать было некуда. Джой склонилась над ним с тонкой кисточкой в руке и еле слышно хихикнула.
— Как вам это?
Она снова коснулась его соска, и сармат резко выдохнул. Отползти было некуда; ещё секунда — и в его груди зажглись два новых источника волн, уже не тёплых, а обжигающих. Уже невозможно было сфокусировать взгляд, а мышцы дёргались сами по себе. Он с трудом заметил, что Мишти рывком слезла с него и, перевалившись через его бедро, рухнула на пол.
— Теперь… ты, — выдохнула она, поднимаясь на ноги. Её шатало. Джой, хихикнув, в последний раз провела кисточкой по набухшему, ноющему соску и перекинула ногу через бедро сармата.
— Держи его! — скомандовала она, резким движением насаживаясь почти до упора. — Он… почти… готов!
Мишти заглянула Гедимину в глаза. Он ждал, что она возьмётся за кисточку, и стиснул зубы, чтобы не вскрикнуть, но Мишти только провела пальцем по его мокрому животу, от нижних рёбер к лобку.
— Хорошо… — прошептала она, подмигнув сармату. — Теперь — не бойтесь. Это неопасно…
Перед его глазами сверкнуло тонкое короткое лезвие.
— Вот на столько, — тихо сказала Мишти, отмеряя пальцами по ножу полтора сантиметра. — Только-только надрезать кожу. Вот так, сверху донизу…