Дверь с лязгом захлопнулась за последним охранником, грохот в коридоре затих, и Гедимин, перекатившись набок, открыл глаза.
— Эй, теск! — немедленно донеслось из-за решётки, и сармат удивлённо мигнул — по его расчётам, Мэллоу полагалось быть на прогулке. — Те-еск! Вижу же, что не спишь! Ну, как тебе эта задница? У новенькой бескодной, той, что чернявая? Я вообще люблю мулаток…
Мэллоу мечтательно вздохнул.
— А ты? Тебе какие по вкусу?
Гедимин сел, провёл ладонью по глазам и потянулся за контейнером с водой. Контейнеров было два, и сармат постоянно их путал; впрочем, жидкости, на его взгляд, ничем не отличались — ни по составу, ни по свойствам.
— Это для мытья! — немедленно подал голос Мэллоу. — Или вам, тескам, без разницы? Ты вообще с какой планеты?
— С Энцелада, — буркнул Гедимин, поднимаясь на ноги. — Ты почему не на прогулке?
Мэллоу развёл руками.
— Ты не поверишь, к какой ерунде тут могут придраться! И вот — я неделю без прогулок. Энцелад? А это где? Рейс туда ходит?
Сармат, не отвечая, глубоко вдохнул и упёрся руками в стены камеры. Тело, несколько дней пролежавшее без нагрузок, стало, по ощущениям, неприятно дряблым. «Упражнения,» — с трудом вспомнил Гедимин последний разговор с доктором Фоксом. «Да, упражнения. Надо сделать одно-другое. Размять мышцы…»
Он поставил было руки на койку, но она под его весом подозрительно скрипнула, и сармат опустился на пол. Пристроиться для отжиманий было непросто — макушка упиралась в защитное поле, пятки — в стену. Сармат встал наискосок, закинув ступни на койку и решив, что дополнительная нагрузка, созданная неудобством, ему не повредит.
— Эй, теск, — снова подал голос Мэллоу пару минут спустя. — Ты чем это занят?
Гедимин, не обращая на него внимания, поднялся на ноги и повернулся боком к решётке. Это позволило полностью развести руки в стороны и развернуть назад, приведя в движение спинные мышцы. Было приятно снова ощущать, как они напрягаются. «Подтянуться не на чем…» — сармат покосился на потолок — никаких выступов и петель там, разумеется, не было. «Ладно, что-нибудь придумаю.»
— Теск, а теск, — заговорил Мэллоу ещё через пять минут; он всё это время стоял у решётки и наблюдал за сарматом. — Тебе-то зачем качаться⁈ Ты и так амбал!
Гедимин ничего не ответил. Кровь, разогретая упражнениями, побежала по жилам быстрее; сердце не ныло, хотя билось чаще, чем хотелось бы, — сармат слишком много часов провёл в неподвижности. «Надо сделать себе расписание,» — думал он, переворачиваясь вниз головой и приподнимаясь на руках так, чтобы ступни упёрлись в потолок. «Заниматься каждые… ну, допустим, четыре часа. Будет не так скучно. А там подумаем, где раздобыть смарт…»
16 апреля 25 года. Луна, кратер Пири, город Кларк
— Подъём! Подъём! — донеслось из коридора одновременно с ударами гонга и грохотом железа о фрил — охранники, двое или трое, топали стальными «копытами» экзоскелетов и, по ощущениям, даже подпрыгивали. Гедимин, недовольно щурясь, поднялся с койки и, свернув тряпку, заменяющую одеяло, сунул её под подушку. Так обычно делали Мэллоу и его сокамерник; сармат решил, что так и надо.
— Подъём! — гаркнул в последний раз кто-то из охранников, и «копыта» загрохотали по коридору. Останавливаясь напротив камер, экзоскелетчики выкрикивали имена; заключённые отзывались мгновенно — спящих после такой побудки практически не осталось.
— Гедимин Кет! — крикнул охранник, заглянув в камеру сармата.
— Здесь, — отозвался тот, застёгивая комбинезон. В последние дни он спал раздетым — всё равно тонкий слой скирлина ни от чего его не защитил бы.
Браслет на запястье сармата мигнул и снова погас — тюремщики проверили связь и ушли по своим делам. Следом везли тележку с водой; Гедимин допил всё, что оставалось во вчерашнем контейнере, и, скомкав, вытолкнул его в проём под защитным полем. Через несколько минут в отверстие в решётке влетели ещё две ёмкости.
— Банный день! — заорал охранник, идущий за тележкой. — В пять с бельём на выход!
— А, вот оно и воскресенье, — ухмыльнулся Мэллоу, потирая руки. — Наконец-то можно будет нормально пообщаться! Эй, теск…
Гедимин, судорожно вспоминающий значение слова «бельё», рассеянно покосился на человека, но того уже одёрнул сокамерник.
— Чего «теск»? Жёлтый код водят отдельно. У них там свой душ.
— Ну да, но он-то — здесь, у нас, — отозвался Мэллоу. — Как тогда? Его наверх заберут?
— Да тебе-то какое дело⁈ — раздражённо отмахнулся его сосед.
Гедимин, вскрыв контейнер с водой, наскоро умылся и занялся упражнениями. Мэллоу, встав у решётки, вслух считал подходы и подбадривал, сармат щурился, но терпел, — судя по общей реакции, Мэллоу в принципе не мог сидеть с закрытым ртом. На звуки стягивались «макаки» из соседних камер — все, кому расположение относительно Гедимина позволяло заглянуть за его решётку. «Здесь скучно,» — напомнил себе сармат. «Вот и глазеют. Было бы чем заняться — занимались бы.»