— Охрана в это не полезет, — тихо ответил он. — Если никто не покалечен, их это не касается. Они даже довольны — в душевой порядок, следить не надо.
Гедимин поморщился.
— Зачем ты подчиняешься Баселару? Тебя там бьют, а пользы никакой.
Мэллоу неуверенно ухмыльнулся, глядя на сармата снизу вверх.
— Это ещё не «бьют», механик. Бить будут, если я вздумаю отказаться. И тебе лучше его послушать. Правда, ты с ними один не справишься…
Его голос понизился до шёпота и окончательно затих. Гедимин недобро сощурился.
— Эй, Мэллоу! — донеслось из коридора. — Ты там объясняешь правила или ноешь на жизнь? Если второе — лучше не выходи на прогулку!
Гедимину угроза показалась нелепой, но Мэллоу испугался не на шутку — даже съёжился и втянул голову в плечи.
— Да-да, объясняю, — пробормотал он. — Теск, давай слушай. Пока мы в камерах, каждый вроде сам по себе. А вот там, где все собираются вместе…
В коридоре загудела открывающаяся дверь.
— И ещё четверо в очереди на осмотр, — громко объяснял кому-то охранник. — Начните с них, док. Несчастный случай — падение в душевой.
— Четверых одновременно? — кто-то насмешливо фыркнул; он шёл тихо, не громыхая, — видимо, без экзоскелета. — Ну надо же! И кого в итоге оттрахали?
По ангару прокатилась волна смешков. Гедимин мигнул. «Он про спаривание?»
— Никого, — неожиданно для Гедимина ответил угрюмым голосом Баселар. — Несчастный случай, док. Очень скользкие полы.
Мэллоу расплылся в злорадной ухмылке и, посмотрев Гедимину в глаза, быстро поднял большой палец и тут же прижал к кулаку, будто чего-то испугался.
— Значит, групповуха не сложилась, — подытожил «док», пока охранник открывал одну из камер. — Или сложилась, но не у твоих парней? Ничего, будет и на вашей улице праздник…
Он вошёл в камеру, и насмешки сменились отрывистыми чёткими командами. Гедимин прислушивался и растерянно мигал. «Ушибы, растяжения, вывихи… Откуда⁈ Я ж их только слегка толкнул!»
— Так, слушай дальше, — снова подал голос Мэллоу. — Тех, кто тут сидит меньше недели, не трогают. Но если ты тут на годы, лучше не нарывайся.
— Расскажи про банды, — перебил его Гедимин. — Их четыре? Чем отличаются?
Мэллоу неуверенно усмехнулся.
— Отличаются?.. Их тут четверо — тех, у кого есть бойцы. Ты говорил с Эрманом Баселаром. Другой — Кун Тедань, он собирает к себе азиатов…
Гедимин слушал, не перебивая, и сердито щурился. «И весь этот мартышечий бред придётся помнить… Да ну их в ядерный могильник!»
— Ты тут давно? — спросил он, когда Мэллоу перечислил четверых главарей. Тот часто замигал и отвёл взгляд.
— Два года… чуть больше, — признался он.
— Ты не убивал? Не пытал никого? — спросил Гедимин, пытаясь вспомнить, за что «макака» может попасть в тюрьму. Мэллоу, хмыкнув, покачал головой.
— Только не я, механик. Я тут за денежные дела. Ни одна муха не пострадала.
— Почему у тебя нет банды? — спросил Гедимин. Из опустевшего коридора донеслось громкое хмыканье.
— Это ты так объясняешь правила, Мэллоу? — снова подал голос недовольный Баселар. — Сегодня твоя прогулка отменяется.
— Банда Мэллоу! — фыркнул кто-то, и в ответ ему рассмеялись. — Нет, ну вы слышали⁈
Гедимин посмотрел на съёжившегося человека, на его угрюмого сокамерника и растерянно качнул головой. «Ничего не понимаю. И не хотел бы, но, кажется, придётся…»
19 апреля 25 года. Луна, кратер Пири, город Кларк
Робот-уборщик прополз по коридору, собирая мусор, выкинутый из камер после обеда. Гедимин проводил его тоскливым взглядом и посмотрел на свои руки. «Вторая неделя без работы,» — он досадливо сощурился. «Фокс был прав. Без работы мы дохнем…»
Он поднялся на ноги, в очередной раз измерил камеру шагами, плюхнулся на койку и поддел пальцем браслет-шокер. Единственный механизм в обозримой окрестности, — его так и тянуло разобрать на детали.
Гедимин успел осторожно расшатать пару креплений, прежде чем Мэллоу, скучающий в камере, оживился и выглянул через решётку.
— Эй, теск! — окликнул он сармата. — Что ты там колупаешь?
— Скучно, — отозвался Гедимин, отделяя металлическую пластинку от корпуса. Он ещё не успел до конца её вытащить, как запястье обожгло электрическим разрядом. Он оказался довольно сильным — в глазах у сармата потемнело, рука бессильно повисла. С койки он не сполз, но пополам перегнулся — мышцы спины внезапно размякли и отказались держать тело.
— Ну вот видишь, — проворчал за решёткой Мэллоу. — И что, стало веселее?