— Ты здесь, — он шагнул в сторону, высматривая открытый коридор. Все барьеры были убраны, зелёный свет тёк свободно; казалось, он заполняет проход от стены до стены, как сияющий туман. Новые волокна легли на кожу, от висков протянулись к скулам, лбу, сплелись на макушке. Они дрожали, и из-за них рябило в глазах. На мгновение Гедимину стало не по себе; он поднял взгляд на сияющие колонны активной зоны и беззвучно усмехнулся. «Как там сказал Гварза? Дикарский ритуал?»
— Что у тебя тут случилось? — спросил он вслух, внаклонку пробираясь по коридору оттока. Касаться стенок не хотелось — отчего-то ему мерещилось, что они раскалены добела, и он вздрогнул, нащупав холодную поверхность.
— Почему упала мощность? — спросил Гедимин, выпрямившись во весь рост уже в активной зоне. В наушниках выла вентиляция — насосы работали в полную силу, охлаждая нагретые твэлы. Дозиметр замигал, предупреждая, что очередной диапазон измерения пройден. Гедимин озадаченно сощурился на экран. «Интенсивность… нормальная интенсивность. Чуть ниже, конечно, но… а, вот ещё выросла, растёт дальше…»
Пожав плечами, он осторожно тронул ладонью ближайшую сборку. Затихшие было волокна на лице разом дрогнули и затрепетали, как потревоженная струна. Гедимин хмыкнул.
— Всё вроде работает, — сказал он, чувствуя себя довольно глупо. — Видимо, датчики сбоят. Но это уже не по моей части. Схожу наверх, скажу, чтоб заменили. Ты тут сиди спокойно, ладно? Айзек вернётся — я его сюда пришлю.
Волокна снова дрогнули — и, быстро отлепляясь от кожи, одно за другим исчезли. Когда Гедимин, пригнувшись, нырнул в коридор оттока, ни одного «щупальца» на его лице не было, а в наушниках верещал тревожный сигнал дозиметра. Сармат сверился с ним на ходу, — реактор набрал штатную мощность, но в «надкритику» всё же не вывалился. Облегчённо вздохнув, Гедимин повернулся к открытому коридору, поднял руку в прощальном жесте и пошёл, уже не оборачиваясь. «Про датчики скажу. Маккензи, небось, опять сэкономил. Он это любит,» — думал он, отгоняя тревожащие мысли о том, что дело вовсе не в датчиках — и что неисправные датчики он заметил бы ещё до спуска…
— А ещё идти не хотел, — Кенен хлопнул Гедимина по плечу и радостно оскалился. — Может, тебя там, внутри, поселить?.. Ладно, пошутили — и хватит. Иди работай, Джед. Я пока тут побуду. Посмотрим, как дальше пойдёт.
Он недоверчиво сощурился на мониторы. Гедимин проследил за его взглядом и растерянно покачал головой — показатели, и по «омикрону», и по «сигме», пришли в норму, и уже ничто не намекало на недавнее падение мощности. «Датчики ни при чём,» — от этой мысли неприятно холодело в груди. «Это существо. Оно меня искало. Оно… похоже, оно почувствовало неладное во время той вспышки. Мысли или ощущения…» — сармат досадливо сощурился, представив, что мог «услышать» в те минуты чуждый разум. «А потом мы подняли экран, прервали контакт, и оно… встревожилось, что ли? Мать моя колба… Насколько было спокойнее, когда реакторы не оживали…»
Иджес осмотрел Гедимина с ног до головы, ткнул в него «щупами» дозиметра — и только затем, недоверчиво щурясь, пропустил за стену защитного поля.
— Что там было? Без взрывов обошлось?
— Датчик засбоил, показал ерунду, — отозвался Гедимин, старательно изображая досаду. — Маккензи экономит на оборудовании, а потом ко мне бегает. Иди спать, Иджес. Работы сегодня не будет.
— Да уж какая работа! — шумно вздохнул механик. — Спать?.. Тогда смени меня у мониторов. Мало ли, что сработает, пока я в отключке.
…В одном контейнере синтез ирренция шёл быстрее, в другом — медленнее, но ни там, ни там он не прекращался, хотя «стартовую» пульсацию Гедимин отключил три часа назад. Просовывая руку под защитное поле, он чувствовал пальцами слабое тепло — ничего похожего на отдельные нити или волокна, просто ровное мягкое излучение. «Это ещё вещество или уже существо?» — лениво думал он, записывая очередные показания приборов. «А сами реакторы? А вон тот, пока необлучённый, — он будет отдельным существом или частью того, что сверху? И как они поладят?.. Сюда бы биолога — из тех, кто по живым зверькам, а не по чучелам. От Ренгера проку не будет…»
16 сентября 17 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити
— Да нет там уже кислорода!
Иджес выглянул из-за монитора и нетерпеливо замахал Гедимину, но тот качнул головой и остался рядом с работающим насосом и газовыми датчиками. Крышка реактора, возвращённая на место уже со встроенным излучателем, была закрыта герметично — на четыре месяца, до полной разгрузки, если что-нибудь непредвиденное не заставит вскрыть её раньше.