— Мембрана снова растёт, — вместо ответа пробормотал Гедимин, глядя на сигма-сканер. — Надо смотреть, но… это, похоже, последний портал. В следующий я уже не пролезу.
Иджес смерил его задумчивым взглядом…
— Если очень надо — я пойду, — сказал он. — Я в плечах поуже. Меня, наверное, ещё пропустит.
Гедимин, вяло отмахнувшись, поднялся на ноги.
— Не надо. Большой риск. Лучше помоги мне с этим, — он кивнул на пол лаборатории, засыпанный радиоактивным металлом. — Надо дезактивировать…
09 октября 17 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити
«Шесть с половиной килограммов,» — повторял про себя Гедимин, задумчиво глядя на монитор. Там постепенно росла интенсивность омикрон-излучения, появились первые гамма-кванты, и сканер засёк мизерную примесь марганца. Беспокоиться было не о чем, и Гедимин, отсиживая у щита управления положенную смену, мыслями оставался в лаборатории — там, где багровая жижа впитывала остатки ирренция из радиоактивных обломков. «Ещё два прогона, и всё будет собрано. Шесть с половиной килограммов, тридцать три контейнера… и неизвестно сколько критических масс. Как бы, и правда, не взорваться…»
Он криво ухмыльнулся, представив себя в скафандре, набитом контейнерами с ирренцием. «Так не пойдёт. Надо собирать реактор. Засуну в сфалт, там никто искать не будет. Только обшить изнутри чем-нибудь экранирующим…» — он покосился на свою броню и досадливо сощурился. «Не хотелось бы разбирать скафандр. Если только ничего другого не придумаю…»
— Сидишь? — в огороженное помещение боком протиснулся Иджес. — Сменить?
— Ты и так постоянно за меня дежуришь, — отозвался Гедимин. — Хватит уже.
— Как знаешь, — Иджес пожал плечами. — Тебе письмо от Маккензи. Нашёл на двери.
«В понедельник в 8−00», — знакомым почерком было выведено на белом клочке. «Зайди посмотреть. Не знаешь, кого ищет Фостер? Второй раз за осень?»
Гедимин практически услышал, как Кенен Маккензи произносит последние фразы — широко растянув губы, с усталым взглядом и плохо скрываемой насмешкой. Он досадливо сощурился. «Уже знает. Ясное дело, наверху сеть работает. А меня, считай, видели. Может, уже прочёсывают гетто…»
Гедимин поморщился. Если у того, кто его «засёк», были глаза, чёрный скафандр он должен был разглядеть, и кое-как намазанная маскировка не спасла бы. Значит, искать будут носителя такой брони — и начнут, скорее всего, с ликвидаторов.
«Завтра с Ренгером поедем отмечаться — надо его предупредить,» — думал он, рассеянно глядя на монитор. «Шериф Фостер — не дурак, и меня он хорошо запомнил. Как бы его сюда не принесло…»
10 октября 17 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити
Бронированный глайдер въехал задом в ворота гетто, и Гедимин забрался в приоткрывшийся люк и сразу дёрнул рычаг, закрывая проём наглухо. Сквозь прикрытые веки забрезжил свет — Ренгер, тихо сидевший в фургоне, зажёг внутреннюю подсветку. Глайдер уже разворачивался, выезжая на шоссе.
— Что нового? — спросил Гедимин. Ренгер пожал плечами.
— Крысы. Очень много крыс на отапливаемых магистралях.
Он поводил пальцем по экрану карманного передатчика и развернул перед Гедимином голограмму — объёмный снимок крысоподобного существа с неестественно длинными конечностями. Они изгибались под странными углами, суставы раздуло изнутри, и из одного из них торчал длинный отросток, на конце которого угадывались недоразвитые пальцы.
— М-да… — Гедимин отвёл взгляд, стараясь не думать, какое воздействие могло так деформировать кости.
— Это взрослая особь, — пояснил Ренгер, тронув изображение недоразвитой пятой лапы. — И это началось в зрелом возрасте. Она была довольно активна, даже когда ей снесло полчерепа. Какое-то влияние на болевой порог, предельная нечувствительность…
— Ирренций? — спросил Гедимин, угрюмо щурясь. «Где они его берут? Меня вот в могильник не пускают, а крыс — сколько угодно…»
— Разве что как дополнительный фактор, — пожал плечами Ренгер. — Я предполагаю эа-вирус, — он способствует таким вот локальным деформациям…
Он покосился на Гедимина, изменившегося в лице, и быстро качнул головой.
— Крыса — не носитель. Это я проверил сразу. Но… там были твари с антителами к эа.
Глайдер мягко качнуло, и он, медленно развернувшись, издал протяжный гудок.
— Приехали, — Ренгер опустил рычаг и остановился в проёме, глядя через открытые ворота стоянки на высоком ярусе на соседний дом и лысую рощу на его крыше. — Из лиственных деревьев — так себе украшение, в нашем-то климате. Не понимаю, почему не высаживать хвойные, — сейчас полно устойчивых сортов…