— Стой вон там, — сказал он Вепуату и, подумав, сунул ему в руки пульт. — Следи за теми двумя гранями. Увидишь, что поле просвечивает — сразу жми.
«Сквозь поле быстро не прорвётся,» — думал он, в последний раз проверяя агрегат — небольшой дрон с узким вытянутым корпусом и экранированной капсулой внутри. На капсулу ушёл листок флиевой фольги — ещё один кусок скафандра; сигма-излучение она пропускала, и Гедимин надеялся, что прерывающий сигнал тоже дойдёт.
— Что за штука? — Вепуат привстал на пальцах, заглядывая в куб — Гедимин, сдвинув крышку, втыкал в песок затуплённый нос дрона. — Не взорвётся?
Ремонтник досадливо сощурился и воткнул дрон под небольшим углом. Сканер уже был включен и пронизывал невидимыми лучами весь куб — надо было как-то отслеживать то, что происходит в толще песка. «Потом посмотрю результаты. Должно быть интересно.»
— Следи! — он жестом отогнал Вепуата к стене и вдавил клавишу в «хвост» дрона. Руку отдёрнуть не успел — палец по вторую фалангу засосало в песок.
Поле на ближней стенке пошло волнами, Гедимин вскрикнул, и Вепуат схватился за пульт, но рябь тут же пропала — видимо, дрон развернулся. Считанные секунды спустя зарябила другая грань, и снова кнопка была нажата впустую. Сверху, под незадвинутой крышкой, вспучился песок — и снова улёгся. Дрон нарезал круги в плотном сыром грунте так легко, будто плыл в вакууме. Гедимин, растерянно мигая, пытался прикинуть скорость.
Несколько секунд ничего не происходило, затем сармат пригляделся и коротко вскрикнул — нижняя часть экрана, у самого пола, шла волнами и почти уже стала прозрачной. Вепуат щёлкнул кнопкой, и оболочка перестала дёргаться и мгновенно побелела. Ещё пять секунд Гедимин ждал, глядя на куб, потом резко выдохнул и провёл пальцами по защитному полю, вскрывая его сверху донизу.
— Отойди, — велел он Вепуату, уже сунувшему нос в контейнер. — Положу его набок.
Три кубометра мокрого песка даже для Гедимина были тяжелы. Приподняв угол контейнера, он подсунул под низ защитное поле, вполголоса пожалел об отсутствии хоть какой-то механизации и всунул ещё один сплющенный шар под днище. Защитное поле медленно расправилось, приподнимая массивный ящик, Гедимин налёг сверху — и контейнер встал на ребро. Стоял он так не больше секунды, но подпереть его с другой стороны сармат успел. Вепуат, взволнованно сопя, ухватился за угол. Контейнер наклонили ещё сильнее; Гедимин «расплющил» поле так, что между стенкой ящика и полом остались считанные сантиметры, и развеял его, позволив контейнеру лечь. Теперь днище было сбоку, и Гедимин, обойдя ящик, посмотрел на него — и вполголоса помянул спаривание «макак». Из контейнера на десять сантиметров торчал нос дрона.
«Всё-таки пол попортили,» — сармат посмотрел под ноги — дырка, разумеется, была там.
— Вовремя успел, — сдержанно похвалил он Вепуата. — Ещё секунда — и пришлось бы резать гранит.
Выдернуть дрон не удалось — корпус застрял в узком месте, до хвостового расширения; Гедимин взрезал стенку ящика и не без труда вытащил агрегат из вязкого песка. Нос дрона сплющился ещё сильнее, металл местами смялся, но на других частях повреждений не было. «Видимо, побился о поле,» — решил сармат. «Дважды отрикошетил, на третий раз пробил — и сам помялся.»
Он вытряхнул на ладонь излучающую капсулу и выдернул модуль управления, уничтожая все настройки. «Теперь не уползёт,» — он покосился на дырку в днище контейнера. «Значит, среда несущественна… Запустить бы его в гранитный куб, только кто его мне привезёт…»
— Ремонтник, а ремонтник, — донеслось из-под ног; Вепуат сидел на полу и водил пальцем по краю круглого отверстия — почти прорытой дроном норы. — Как оно это делает? И даже не сплющивается?
— Немного сплющилось, — Гедимин показал помятый дрон. — Скорее об поле, чем о гранит. Камни в песке ему, похоже, не мешали. Давай траектории посмотрим.
Трёхмерная голограмма повисла в воздухе; Гедимин растянул её на метр и долго смотрел, как внутри скользит, рикошетя от стенок, металлическая «ракета», окружённая слабой рябью. Дрон выписал внутри куба три круга, прежде чем упёрся в дно и начал его бурить.
— Камни всё-таки мешали, — заключил Гедимин. — Видишь, он натыкается, и его отбрасывает. Значит, он внутри побил нос. Тогда — непонятно с гранитом…