— … Вепуат, Мориал, Форк, — на выезд!
Закончив перечисление, Скегги резко махнул рукой и шагнул к столу, наблюдая за быстрыми сборами издалека. Гедимин, пристраивая сфалт в наспинные крепления, нашёл всё же время удивлённо мигнуть. Выезжали на «странное крупное животное, сбитое грузовиком» — так значилось в тексте вызова; о том, что животное после грузовика выжило, там не было ни слова. Тем не менее, Ренгер вскинулся, вызвался ехать сам, и Скегги дал ему шестерых бойцов. «Шестеро на размазанный труп? И даже новички?» — Гедимин озадаченно смотрел, как Мориал и Форк забираются в непривычную броню. «Что там такого думает увидеть Ренгер?»
…Тело, издали похожее на длинный ворох перьев, распласталось поперёк юго-западного шоссе — его даже не стащили с проезжей части, оставив возню с чужеродной органикой для ликвидаторов. Гедимин на подходе заметил экзоскелетчика из дорожного патруля — с ним были двое в пехотной броне, все стояли поодаль, на заснеженной обочине, и настороженно следили за сарматами, обступившими труп.
— Рапторида, — прошептал Вепуат, на ходу настраивая дроны и выпуская их в обзорный облёт. — Здоровенная. Видел когти?
«Кенворт-Ультима», от которого не смогла увернуться рапторида, стоял здесь же, на обочине, поодаль от патрульной машины, в которую временно перебрался его пилот. Гедимин видел кровь и пух на погнутом скотоотбойнике. «Дезинфекция, и выправить металл,» — думал сармат. «Ладно, только дезинфекция. Что было в мозгах у животного? Оно правда надеялось опрокинуть грузовик?»
— Убрать с дороги, — скомандовал Ренгер, глядя, как сарматы раскатывают на обочине огромный мешок. — На изучение. Гедимин, не спать!
Сармат, обиженно хмыкнув, взялся за багор. Животное проще было бы тащить руками, чем крючьями и петлями — они неизменно срывались и соскальзывали с несимметричной органической структуры. От неловкого рывка оно опрокинулось разбитым боком кверху; длинная оперённая шея дёрнулась, и те, кто стоял ближе всего, схватились за оружие.
— Мёртв, мёртв, — успокоил их Ренгер, подходя ближе и поддевая крюком нижнюю челюсть. — Специализированные зубы? М-да, раскопки всё-таки врали…
Гедимин покосился на приоткрытую пасть. Те зубы, что он мог разглядеть, были острыми и стояли плотно — но челюсти для такого большого хищника были неожиданно маленькими. «Такими обшивку не прокусишь,» — думал сармат, подтаскивая тело к открытому мешку. Обмякшие лапы волоклись за ним, оставляя на дорожном полотне едва заметные борозды — когти у «зверя» были гигантские, чуть ли не в метр длиной, и, как показалось сармату издалека, ещё и заточенные.
«Странная заточка,» — мелькнуло в голове, и Гедимин пошевелил пальцами, изображая животное, царапающее дерево. «Как будто оно не сверху вниз драло, а шлифовало бока. Наждачкой, что ли… Уран и торий, что за бред с утра пораньше…»
— Всё на дезинфекцию, — буркнул Ренгер, лично закрывая мешок. Гедимин подобрал два баллона с распылителем, привычно открутил вентиль. На окровавленное дорожное полотно лили пену, и она сперва бурела, а потом краснела, застывая. Ренгер сканировал мешок с рапторидой, не обращая ни на кого внимания.
— Метров двенадцать, не меньше, — прошептал Вепуат, обильно поливая пеной обочину. — Я думал, таких рапторид тут уже не осталось, — одна мелочь.
— Это не рапторида, — отозвался Ренгер, выключая сканер. — И мне тоже интересно, откуда его вынесло. Или портал у нас под боком, или… или кто-то недосчитается тонны-другой продовольствия.
— У него когти заточенные, — пробормотал Гедимин, до сих пор не уверенный, стоит ли этим наблюдением делиться. — С боков, по кромке.
Ренгер бросил на него быстрый пронзительный взгляд.
— Даже так?..
…Штаб быстро опустел. Скегги, услышав, что сбитый чужак не был инкубатором для каких-нибудь мелких опасных тварей, потерял к нему всякий интерес. Тушу отволокли в ангар, и Ренгер закрылся с ней; Вепуат из любопытства пролез внутрь — и там и остался. Гедимин послушал под дверью отрывистые команды, пожал плечами и побрёл к лаборатории. Ему хотелось ещё раз посмотреть на когти — может, он ошибся с заточкой? — но были дела и поважнее.
…Реактор из сфалта он вынул ещё три дня назад и держал в лаборатории, обернув защитным полем. К концу первых суток остаточная реакция прекратилась, и ирренций «светил» не сильнее, чем до загрузки — и Гедимин, заглядывая в его «кокон», думал, что это очень ценное свойство. Перед запуском сармата всё время тянуло перевернуть реактор в привычное положение, подъёмным механизмом кверху; установка, лежащая на боку, вызывала у него смутные опасения.