— Это всё, что он обычно может предложить. «Возможно» и «может быть». И «попробуем». Отдай ему уже его стержень! Пусть идёт в лабораторию и там пробует. Вернётся — всё расскажет.
Гварза болезненно поморщился.
— Этот сармат создал атомный флот?.. Ладно. Иди в машзал. Открытый коридор увидишь сам.
…Если крепко прижать пальцы к тугоплавкому покрытию, можно было заметить очень слабую вибрацию — накопительные сборки вращались быстро, принимая и распределяя сфокусированные лучи реактора. Гедимин обходил их осторожно, стараясь не попасть в плотный поток — достаточно было и того, что он подходил предельно близко к активной зоне.
Малоприметный серый стержень лежал там же, где его оставили. Гедимин осторожно опустился на пол рядом с ним, протянул к нему «щупы» сканера и облегчённо вздохнул. Неделя непрерывного облучения добавила несколько десятков атомов ирренция в верхнем слое металла; побочный гелий сразу же вышел, и вещество не вздулось и не растрескалось. «Так я и думал. Выгорание выглядит именно так. Иначе всё было бы проще.» Гедимин аккуратно подобрал стержень и обмотал защитным полем, прикрывая своим телом от рассеянного излучения. «Интересно было бы включить пульсатор прямо тут. Ничего, дойдёт и до этого.»
Маккензи обогнал его — когда сармат выбрался из технических коридоров, он уже стоял у турникета и радостно ухмылялся.
— Мы тебя видели, — сообщил он, кивнув куда-то вверх. — Как ты крался к альнкиту. Ну что, опыт прошёл удачно?
— Это ещё не опыт, — отозвался Гедимин, думая, куда делся Гварза. — Это подготовка. Слишком много возни. Вы обещали мне полный доступ. Безо всяких там Гварз и отчётов перед ними.
За плечом раздалось возмущённое фырканье. Маккензи бросил быстрый взгляд на подошедшего командира и развёл руками.
— Я не могу приказать ему, Джед. Я здесь вообще не раздаю приказов. Кен всего лишь любознателен… вне всякой меры!
Гедимин поморщился.
— Я ставил опыты… у себя, — хмуро сказал он, доставая обрывок ежедневника. — Ещё одна пульсация. Направляет излучение альнкита в одну точку. Без коридоров, без обсидиана. Здесь отчёт. Любопытно? Читай.
Сарматы переглянулись. Маккензи растерянно мигнул. Гварза медленно протянул руку за листком, стремительным движением спрятал его под скафандр и впился взглядом в зрачки Гедимина.
— Опыты? На чём ты там их ставил?
«Гедимин, ты болван,» — ремонтник беззвучно выругался. «Сам себя сдал. На ровном месте. И что теперь, драться?»
— Не лезь в лабораторию, — буркнул он, угрюмо щурясь. — И так надоел. У меня приказ — я работаю. А это нужно опробовать. На нормальном реакторе. Сам поставишь опыт?
Гварза ещё несколько секунд сверлил его взглядом, потом нехотя отвернулся.
— Надеюсь, хотя бы Скегги в курсе, — пробормотал он. — И готов на жертвы ради науки. Иди работай!
…«Чтоб их всех с их болтовнёй,» — Гедимин для охлаждения гудящего черепа вылил пол-литра воды себе на макушку и теперь ждал, когда сработает. Облучённый стержень лежал перед ним, излучатель — в отдельном контейнере, устойчивые к «омикрону» провода и переключатель он носил в карманах — вещь была редкая, сделанная из куска собственного скафандра. Оставалось собрать установку… но сначала — дождаться, когда в голове прояснится. «С Ассархаддоном было проще. Он работу с развлечениями не путал.»
Перед запуском он досчитал с десяти до одного по-сарматски — это странным образом успокаивало. Защитное поле в этот раз было намотано в четыре слоя — Гедимин не знал, чего ждать, но надеялся, что этого хватит.
«Attahanqa», — беззвучно выдохнул он, привычно скатываясь на пол и прикрывая голову включённым «арктусом». «Говорят, „макаки“ подобные штуки запускают из бункеров. Может, и мне пора?..»
Из-под чересчур плотного защитного купола ничего не было видно. Дозиметр молчал. Отсчитав пятнадцать секунд, Гедимин осторожно выглянул наружу. Установка покоилась в своём коконе, по-прежнему белом и плотном; датчики были исправны и даже что-то передавали наружу. Сармат посмотрел на них — и шумно выдохнул. «Работает!»
Он оставил только один слой защитного поля; теперь стержень был виден со всех сторон, и можно было, аккуратно просунув внутрь «щупы» анализатора, его просканировать. Интенсивность омикрон-излучения росла — медленно, но верно, выстраиваясь в привычный график — Гедимин видел сотни таких, работая с синтезирующими реакторами. Анализатор показывал, как одинокие атомы ирренция постепенно «обрастают» себе подобными, образуя сгустки по всей длине стержня. «Быстро идёт,» — отметил Гедимин, довольно хмыкнув. «Надо отследить, сколько ему нужно для набора критмассы.»