— Hasu!
Гедимин думал, что выругался вслух, но из горла вышел только хрип. Он дёрнулся, попытался вскочить, отряхнуться от расплава, выставить купол-саркофаг, — но резкая боль прошла вдоль хребта, и сармат зашипел от бессильной ярости. Облако испаряющегося твэла, обжёгшее сетчатку, отпечаталось на ней длинным пятном; этот фантом, уже не белый, а багровый, почти чёрный, и сейчас висел перед глазами, заслоняя обзор. За ним шевельнулась какая-то тень, и Гедимин сквозь гул крови в ушах услышал вой сирены. Он скосил глаз на светящееся запястье — экран дозиметра, даже прикрытый, зажёгся от такого интенсивного облучения. Гедимин слабо встряхнул рукой, скидывая мешающий щиток, сощурился на прибор и беззвучно выдохнул: «Прервалось. В пределах нормы, быстро слабеет. Говорил же я — ничего хорошего не выйдет…»
Кто-то склонился над ним, ловко сдирая и отбрасывая забрызганные расплавом щитки. Сирена не умолкала. Сармат услышал шипение пневмозатворов — заражённый отсек блокировался со всех сторон. По пальцам потянуло сквозняком — вентиляция погнала перегретый воздух в колонну фильтрации, в помещение пошёл свежий, после раскалённого газа показавшийся Гедимину обжигающе холодным. Сармат шевельнулся, щурясь от боли в спине, но ему надавили на грудь, прижимая к полу.
— Лежи, — услышал он свистящий шёпот Гварзы. Сармат опустился рядом с ним, и видно было, как его броня дымится. «Не оплавился. Поле прикрыло,» — подумал Гедимин. Он хотел облегчённо вздохнуть, что-нибудь сказать, но уж очень болела спина. «Ликвидаторы скоро приедут. Взрыв на ИЭС… тут их быстро поднимут. Глупо как-то вышло. Встать бы…»
— Лежи, — повторил Гварза, наклоняясь к самому лицу; Гедимин видел только тёмное «стекло» лицевого щитка. — Ты выявил подозрительный твэл. Извлёк для проверки. Он взорвался под сканером. Это было при мне, и я могу подтвердить. Теперь лежи. Нас скоро найдут.
Он выпрямился и развернул «щупы» дозиметра, деловито проверяя каждую дымящуюся лужу. Гедимин остался лежать, изумлённо мигая и собирая по всему черепу ошмётки мыслей — их разнесло не хуже, чем несчастный твэл. «Гребучие эксперименты! Говорил же — нужно всё проверить,» — думал он, закрывая глаза. «Хорошая пульсация. Многофункциональная…»
Когда пневмозатворы открылись, и вдалеке загрохотали бронированные сапоги — ликвидаторы спешили, не было времени вставать на цыпочки — боль в спине уже притихла, и сармат медленно погружался в дремоту. «Лечь надо было перед пуском. Была бы спина цела,» — мелькнула в мозгу последняя вспышка, и дальше было темно и тихо.
19 февраля 16 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити
— Удобная штука — этот флоний, — задумчиво проговорил кто-то над головой Гедимина. — Пара кубиков — и никаких тебе мутаций. А то вкатили бы ему блокатор. Сколько такие трещины срастались бы под блокатором? Три месяца, четыре?..
Гедимин зашевелился, но понял, что не сможет ни встать, ни повернуть голову — что-то надёжно удерживало его в распластанном положении. Над головой фыркнули, и в плечо сармата вонзилась тонкая игла.
— Лежи! Ликвидатор, значит?
Гедимин почувствовал в плече знакомое жжение. Во рту пересохло — скорее всего, от предыдущих инъекций, эта не смогла бы подействовать так быстро.
— Скафандр… был… герметичен, — с трудом ворочая языком, прохрипел он. — На кой флоний⁈
Сверху донёсся смешок. Сухость во рту постепенно пропадала — похоже, в кровь закачивали физраствор.
— Радуйся, что флоний, а не блокатор! — медик поправил что-то на его плече и встал сбоку от кушетки. Теперь сармат видел фрагмент белого комбинезона. «Филк,» — заключил он, прикинув по фрагменту общие размеры. «Много медиков-филков. Тяжело им было меня тащить.»
— Что там сломано? — прохрипел он. Увлажнённое горло уже не так драло, и слова стали отчётливее.
— Твоя спина, теск, — отозвался медик — уже без насмешливых интонаций. — Тебя крепко приложило. Может, и не врут про ядерный взрыв… Через пару недель, если повезёт, встанешь. К апрелю, может, снимем фиксаторы. Ты крепкий, быстро восстановишься.
Гедимин изумлённо мигнул.
— К апрелю⁈
Он, забывшись, опять попытался встать, но фиксаторы выдержали и этот рывок — только спина неприятно заныла. Медик вполголоса помянул спаривание «макак» и больно ткнул сармата в плечо.