— Тяжёлая у тебя пушка, — заметил Скегги, на секунду отвернувшись от телекомпа с какими-то таблицами. — И с каждым днём всё тяжелее.
Гедимин досадливо сощурился — привлекать внимание к сфалту он не хотел.
— Дорабатываю, — отозвался он. — Наращиваю мощность. Трогать не надо. Мало ли…
Скегги понимающе кивнул и едва заметно усмехнулся.
— Пытливый ум… Ладно, мощность — это важно.
«Фокусирующий луч,» — мелькнуло в мозгу Гедимина. «Собрать всё излучение в одной точке. Мощности сразу добавится. Надо будет попробовать… потом, когда спина заживёт.»
— Новое из Мианы, — чуть повысил голос Ренгер, поднимаясь из-за стола, и все разом повернулись к нему. Скегги схватился за передатчик — экран зажёгся с небольшим запозданием — быстро что-то прочитал, шумно выдохнул и опустился в кресло.
— Зачтёшь?
«Ничего срочного,» — понял Гедимин по его лицу. «Ещё одно предупреждение о чёрных кристаллах? До нас они, похоже, не долетели.»
— «Внимание! Повышенная готовность! Всем службам надзора и ликвидации», — начал зачитывать Ренгер; его в послании что-то насторожило, и он не спешил садиться. — «Может быть замечена женщина Homo sapiens указанной внешности…»
Он на пару секунд включил голограмму, и сарматы с недоумением уставились на фоторобот. «Самка,» — только и смог отметить Гедимин. «Волосы жёлтые… или белые? Нет, скорее жёлтые. Странный оттенок. Но красителей у „макак“ много…»
— «Её имя Лойя Кэнт, но может быть названо любое другое», — продолжал Ренгер, погасив голограмму. — «Бывает обычно со спутником. Мужчина Homo sapiens одного с ней роста, бледнокожий, без волос на лице и теле. Не называет своего имени, но спутница именует его „Кью“, и так же обозначает себя в документах…» Да, тут литера «кью».
«Точно. Как обозначение кьюгена на дозиметре,» — Гедимин покосился на прибор. «Без волос на лице, бледный… Сармат? Сулис?»
— «У Лойи Кэнт в поведении нет заметных странностей. Есть у её спутника: жалобы на холод вне зависимости от температуры среды, повышенный интерес к источникам энергии, стремление к ним приблизиться. Могут быть замечены рядом с энергостанцией. Внимание! Не допускать их проникновения на территорию, не прикасаться к ним и не позволять прикоснуться. Немедленно сообщить на контролирующую станцию!»
Гедимин озадаченно хмыкнул.
— Что там ещё? — Вепуат, незаметно подобравшись к Ренгеру, заглянул в передатчик. Биолог недовольно сощурился.
— Больше ничего. Приметы все запомнили? Вдруг объявится…
Скегги покачал головой.
— Мартышек на энергостанцию не пустят… разве что в комиссии «Вестингауза». А искать по городу самку… Там не сказано, какие к ним претензии?
— Что было, я прочитал, — отозвался Ренгер. — А как «охотно» они дают пояснения, ты и сам знаешь.
— Этот «Кью» — сармат? — спросил Гедимин, глядя на явно озадаченного биолога. Тот качнул головой.
— Мианийцы знакомы с нашим видом. Сармата они так и назвали бы сарматом. Человек… Вообще, похоже на последствия серьёзной травмы. Облучение, отравление тяжёлым металлом… Ладно, из этой пары фраз ничего дельного не выведешь. Ничего срочного, можешь идти вниз — ты давно собирался.
«А интересно всё-таки, чем кончилось дело с чёрными кристаллами,» — подумал Гедимин, опуская сфалт в заплечные крепления. Через несколько секунд он забыл и о странных чужаках, и о разыскивающей их Миане.
…«Странное дело,» — думал ремонтник, аккуратно сдвигая пластины с переключателей. «Реактор размером с кулак, а перед запуском всё равно не по себе. Хотя запускал уже…»
Он покосился на табло. Из показателей на нём была только интенсивность омикрон-излучения — даже «сигму» примитивные датчики в реакторной камере не отслеживали. Может, из-за этого Гедимину и было не по себе. Он задумчиво сощурился — и, убрав руку с предохранителя, потянулся к шлему, привычным жестом сдвигая височные пластины. «Пока никого нет,» — с удивлением отметил он, не ощутив на коже знакомых тёплых волокон. «Запуска ждёт?»
Реакторная капсула была надёжно заэкранирована, окружена демпферами, — пластина-прерыватель вышла из реактора без единого звука, без рывков, только цепочка цифр на табло моментально удлинилась. Гедимин следил за ней, придерживая палец у переключателя, и чувствовал на руках и лице ровное тепло. Никаких разделённых волокон, трепыханий и смены температуры, — сармат словно стоял у мощного нагревателя.