— Всё он подтвердил! Кен, ну не дури! Дай уже ему нашлёпку, у тебя их полные карманы, — и запускайте станцию, пока «весты» не пронюхали!
— Нашлёпку… — Гварза на мгновение стиснул зубы. — Это реестровая запись. И допуск вот этого диверсанта под прикрытием ко всем системам энергостанции. Кто ответит, если что⁈
Гедимин выдохнул сквозь стиснутые зубы. Невесомые волокна метались вдоль хребта, обжигая то лицо, то грудь, — только это и отвлекало от переполняющей злости.
— А кто за тебя ответит, тупая макака⁈ За твои кривые руки в активной зо…
Его нагрудная пластина загудела от удара — кулак у Маккензи оказался неожиданно крепким.
— Тихо! — рявкнул командир «Налвэна». — Тихо, вы оба! Джед, подержи рот закрытым! Кен, включи мозги! Да, Джед не подарок. Но чего ты хочешь — чтобы станцию запускали «весты»? Так они придут, не волнуйся, — ещё три дня простоя, и тут будет целая армия спецов. Тебе этого надо? Или ещё раз сам попробуешь — и спецы прибегут уже к тройному мелтдауну⁈
Операторы за пультом дёрнулись, как от удара. Гедимин прижал кулак к груди — под рёбрами неприятно заныло. «А „хранитель“ всё это слышит,» — мелькнуло в раскалённом мозгу. «Будешь тут метаться… я бы сегодня его вообще не трогал, оставил в покое. И Гварзу отсюда вышвырнул. Да, с этого бы и начал…»
Гварза медленно поднял руку к нагрудному «карману» скафандра, выдернул из-под пластины что-то яркое и сунул Кенену.
— Для твоего… гения-ядерщика. Налепишь на выходе, чтоб я этого не видел. Мне ещё в реестр… Да будешь ты работать, zaa hasu⁈
Гедимин тяжело качнул головой. Внутри что-то всколыхнулось и тут же опало, оставив лишь тоску.
— Завтра. Реакторам нужен отдых. В полседьмого приду, проведу запуск. Без меня никуда не лезть. Тебе — особенно.
— Что⁈ — Гварзу перекосило сильнее прежнего. Маккензи схватил его за руку.
— Да хватит уже! Слышал, что сказал Джед? Станцию нельзя дёргать! Завтра утром мы соберёмся, и всё мирно разрешится. Давайте в шлюз, парни, хватит донимать операторов! Им-то всё это на кой⁈
Гедимин виновато покосился на филков за пультом. «Ещё хорошо держатся. Я бы за такой бардак за спиной уже креслом огрел.»
— Идём, — буркнул он. — Нашивку отдай.
Гварза остался у щита управления — Гедимин боковым взглядом сквозь закрывающиеся ворота видел, как тот стоит неподвижно у мониторов, и его кулаки сжимаются. Кенен, дождавшись, когда шипение пневмозатворов стихнет, облегчённо вздохнул.
— Два психа! Мать моя колба, и это — ведущие атомщики!
— Кусок Би-плазмы он, а не атомщик, — Гедимин поморщился. — «Хранитель» от него о стенки бьётся.
— А я — от вас обоих! — неожиданно рявкнул Маккензи. — Мать моя колба! Сцепились, как два индюка, и где⁈ У пульта управления, миллион метеоритов! У пульта управления атомной станции!
Пневмозатворы снова зашипели — шлюзовая камера открывалась наружу. Гедимин выглянул, вяло удивился отсутствию охраны и, едва перешагнув порог, ткнул Маккензи в плечо.
— Нашивку давай.
— Стой смирно, — буркнул тот, расправляя плотный листок, слегка смявшийся в кулаке. — Сверху места нет, пойдёт нижней. Теперь, Джед, послушай меня. Все сегодня переволновались. Ты — свободный сармат, но к работе сегодня не лезь. Иди в барак, отдышись, искупайся… проспи часов двенадцать! Завтра всё должно пройти быстро, тихо и без единой накладки. Мне «Вестингауз» тут не нужен, мне его в своём гетто хватает.
Гедимин кивнул. Меньше всего ему хотелось начинать новый спор. Под рёбрами ныло, вдоль хребта ныло, кожа, мокрая от испарины, казалась до омерзения грязной. «Искупаться. Хорошая мысль,» — вяло подумал он. «С этого и начну.»
…Комендант тихо сидел в своей комнате, не высунувшись даже на шум воды, и Гедимин, выбравшись из душа, почувствовал что-то вроде благодарности. После пяти циклов «кипяток-лёд» в голове было гулко и пусто. Растянувшись на матрасе, сармат уставился в потолок. «А лучевой гаситель всё-таки работает. Надо будет всучить его… ну, хоть Маккензи, когда Айзек вернётся. Гварза навряд ли возьмёт…»
25 апреля 16 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити
— Третий блок, отбой.
Гедимин положил коммутатор на пульт и отвернулся от мониторов. Сеть невидимых волокон, чуть тёплых, почти прохладных, плотно обхватывала его виски, сплетаясь на лбу и затылке и периодически стекая на загривок.
— Показатели в норме, — сказал он, глядя мимо неподвижного Гварзы. — Работайте. Следить за «сигмой», дёрнется — живо за мной!
«И Гварзу в реактор не пускайте,» — хотел добавить он, но Маккензи уже всплеснул руками и растянул губы в неестественно широкой улыбке.